Крупнейший город Соединенных Штатов Америки и один из главных финансовых, политических, экономических и культурных центров мира. Расположен на берегу Атлантического океана в юго-восточной части штата Нью-Йорк.
Основан голландскими колонистами в начале XVII века. Первоначально назывался «Новым Амстердамом» (из-за расположения на дельте реки Гудзон), а в 1664 после захвата города англичанами был переименован в Нью-Йорк в честь герцога Йоркского, брата английского короля.
В XIX веке благодаря притоку иммигрантов стал самым крупным населенным пунктом США. Во второй половине столетия пережил масштабный общественный конфликт — Гражданскую войну 1861–1865 и разгоревшуюся посреди нее бунтовскую «Неделю Призыва» в 1863.
Среди старинных построек города выделяются здания церквей: Тринити-черч (церковь Троицы), основанная в 1698, часовня Святого Павла (1766), собор Святого Патрика, строительство которого длилось в течение 1858–1878, и другие.
Основу нью-йоркской архитектуры составляют небоскребы — явление сравнительно молодое, получившее распространение в XX столетии. Однако в XIX веке многоэтажное строительство в Нью-Йорке уже становилось популярным. Первым городским небоскребом считается не дошедший до нас Нью-Йорк-Уорлд-билдинг (или «дом Пулитцера», 1890).
В Нью-Йорке располагаются ведущие учебные заведения США. Одним из самых старых «Плющей» считается Колумбийский университет, основанный в 1754 в качестве Королевского колледжа. С 1831 близким ему по статусу университетом стал Нью-Йоркский.
Из музыкальных образовательных центров Нью-Йорка выделяется Национальная консерватория Америки, учрежденная в 1885. Ее директорами, в частности, были чешский композитор Антонин Дворжак (1892–1895) и Василий Сафонов (1906–1909) — русский дирижер, пианист, педагог и общественный деятель, с которым Чайковский был знаком и общался в том числе как член дирекции ИРМО. В 1906–1909 Сафонов был также главным дирижером Нью-Йоркского филармонического оркестра.
К главным достопримечательностям Нью-Йорка относятся Центральный парк, проект которого разрабатывался в течение нескольких десятилетий в середине и второй половине XIX века; знаменитая статуя Свободы (1876–1886); «Метрополитен-опера», основанная в 1880 в качестве альтернативы нью-йоркской Музыкальной академии — несохранившегося оперного театра, построенного в 1854; музей искусства «Метрополитен» — один из крупнейших художественных музеев мира (1870) и концертный зал «Карнеги-холл», с открытием которого был связан приезд Чайковского в США.
Композитор побывал в Нью-Йорке во время американского турне в апреле — мае 1891. Приняв приглашение участвовать в открытии концертного зала «Карнеги-холл», он прибыл в город 14/26 апреля и остановился в гостинице «Нормандия». Его ждала насыщенная и разнообразная программа концертов, посещений, встреч, о чем можно судить по дневниковым записям и письмам, фиксирующим почти каждый час пребывания в новом городе.
На причале композитора встретили президент компании
«Musik-Hall» Морис Рено, президент Филармонического общества Френсис Хайд, представитель фортепианной фирмы Кнабе Майер, корреспонденты газет и музыкальных журналов. В письме к А. И. и П. В. Чайковским от 15/27 апреля 1891 Чайковский рассказывал: «Встретили меня здесь очень почетно и радушно; сегодня уже во всех газетах сведения о моем прибытии и портрет. Оказывается, что я в Америке гораздо более известен, чем в Европе. Я здесь важная птица» [ЧПСС XVI-А № 4368: 98].
Разместившись в номере, композитор в первый же вечер совершил довольно продолжительную прогулку по Бродвею, сообщая впечатления в письме к М. И. Чайковскому: «Взяв ванну <…> и переодевшись, я пообедал внизу с отвращением и пошел гулять по Broadway. Странная улица! Одноэтажные и двухэтажные домишки чередуются с домами в 9 [sic] этажей. Очень оригинально!!!» [письмо к М. И. Чайковскому от 15/27 апреля 1891; ЧПСС XVI-А № 4367: 97]. Впечатлениями от увиденного Чайковский делился и с другими родными: «Нью-Йорк очень красивый и очень оригинальный город. <…> Все уже зелено, и зелени много: это радует взоры» [письмо к А. И. и П. В. Чайковским от 15/27 апреля 1891; ЧПСС XVI-А № 4368: 98]. Аналогичный рассказ содержится и в письме к А. И. Софронову: «Нью-Йорк город очень большой, очень интересный, мало похожий на европейские и еще меньше на русские города. Есть кварталы, где меньше как 9- или 10-этажных домов других нет. Есть дома в 13 этажей!!!!» [письмо к А. И. Софронову от 23 апреля / 5 мая 1891; ЧПСС XVI-А № 4375: 107].
Радушный и восторженный прием, оказанный Чайковскому, расположил его к американцам: «Удивительные люди эти американцы! Под впечатлением Парижа, где во всяком авансе, во всякой любезности чужого человека чувствуется попытка эксплуатации, здешняя прямота, искренность, щедрость, радушие без задней мысли, готовность услужить и приласкать — просто поразительны и вместе трогательны» [запись от 16/28 апреля 1891; Дневники: 265].
Ко времени начала гастролей Чайковского в Нью-Йорке его музыка была хорошо известна в США. Согласно сведениям, опубликованным 12/24 мая 1891 в газете «New-York Tribune» (здесь и далее перевод с английского Е. И. Пшеницыной, редактор перевода — О. А. Бобрик), имя композитора встречалось в программах нью-йоркских концертов с сезона 1875–1876, когда оркестр под управлением
Теодора Томаса исполнил его увертюру «Ромео и Джульетта». Три года спустя его «Франческа да Римини» и Симфония № 3 прозвучали под управлением Адольфа Нойендорфа. Согласно сообщению репортера газеты, за ними последовали Второй концерт для фортепиано с оркестром (12 ноября 1881, солистка мадам Шиллер, дирижер Томас), Симфония № 2 (1883, дирижер Вальтер Дамрош), «Танец казаков» из «Мазепы» (1884, дирижер Ван дер Штукен), Серенада для струнных инструментов (1885, Дамрош), Сюита для оркестра № 3 (1885, Томас), «Торжественный коронационный марш» и «Манфред» (1886, Томас), «Итальянское каприччио» (1886, Дамрош), «Моцартиана» (1888, Томас), Симфония № 5 (1889, Томас), Концерт для скрипки с оркестром (1889, солистка Минни Пауэлл, дирижер Дамрош), увертюра-фантазия «Гамлет» (1891, Томас).
14/26 апреля, в день прибытия Чайковского в Нью-Йорк, в бруклинской газете «The Brooklyn Daily Eagle» была напечатана полная программа музыкального фестиваля к открытию «Карнеги-холла». С 5/17 по 9/21 мая было запланировано 6 концертов (4 вечерних и 2 дневных) с участием оркестра Симфонического общества, нескольких хоров, дирижеров Вальтера Дамроша и Петра Чайковского и множества солистов.
15/28 апреля на репетиции симфонического оркестра композитор познакомился с американским дирижером Вальтером Дамрошем. «Дамрош (дирижировавший без сюртука) показался мне очень симпатичен. <…>. Я успел прорепетировать только 1-ю и 3-ю часть сюиты (Сюита № 3 для оркестра. — Ред.). Оркестр превосходный», — отметил он в дневнике [запись от 15/27 апреля 1891; Дневники: 264].
На следующий день Чайковский отправился в нью-йоркский фотосалон, хозяин которого — «маленький старичок в красном колпаке» [запись от 16/28 апреля 1891; Дневники: 265] — произвел на него незабываемое впечатление: «Оригинальнее чудака я кажется никогда не видал. Эта пародия на Наполеона III (очень схожая с оригиналом[,] но в смысле карикатуры) сначала вертел меня отыскивая хорошую сторону лица. Затем он долго развивал теорию хорошей стороны и проделал опыты этого искусства <…>» [Там же]. Вечером того же дня композитор присутствовал «в большом оперном театре на необычайно скучном концерте. Исполнялась оркестром и хором из 500 человек оратория Американского композитора Max Vogrich’a “Captivity”. Более пошлой и плохой музыки я еще никогда не слышал. Скука была страшная» [Там же].
18/30 апреля Чайковский посетил хоровую репетицию: «В 8½ часов был уже в Music-Hall для хоровой репетиции. Хор встретил меня овацией. Пели очень хорошо» [запись от 18/30 апреля 1891; Дневники: 267]. Утром следующего дня композитор «сел сочинять статейку для Miss Jvy» (имеется в виду статья «Вагнер и его музыка» — Ред.) [запись от 19 апреля / 1 мая 1891; Там же], после чего, позавтракав, отправился в нью-йоркский Downtown. На этот раз он был впечатлен не только величиной местных домов («Дома в Down-Town колоссальны до бессмыслицы; по крайней мере я отказываюсь понять как можно жить в 13-м этаже» [запись от 19 апреля / 1 мая 1891; Дневники: 268]), но и пачкой «новых билетов ценностью в 10.000.000 долларов», которую ему «дали подержать» при посещении государственного казначейства «с его подвалами в коих хранятся сотни миллионов золота, серебра и новых банковых и кредитных бумаг» [Там же]. Вечером в гостях у музыкального критика Уильяма фон Сакса Чайковский слушал, как «играла пианистка Вильсон <…>, большая поклонница русской музыки, исполнившая между прочим прелестную серенаду Бородина» [Там же]. После встречи с Саксом он отметил, что тот — «едва ли не единственный человек в Нью-Йорке», общество которого ему «не отяготительно и даже приятно» [запись от 21 апреля / 3 мая 1891; Дневники: 270].
Следующим утром в 10¼ часов композитор опять был на репетиции в Musik-Hall: «Она происходила уже в большом зале при шуме рабочих, стуке молотка, суете распорядителей. Расположен оркестр в ширину всей громадной эстрады, вследствие чего звучность скверная, не ровная. Эти причины скверно действовали на мои нервы и несколько раз я чувствовал приступы бешенства и желанье со скандалом бросить все и убежать. Кое-как проиграл сюиту, кое-как марш, а фортепианный концерт, вследствие беспорядка в нотах и усталости музыкантов, бросил в середине 1-ой части. Страшно усталый вернулся домой <…>. <…>. Пианистка
von der Ohe [sic] пришла в 5 часов и сыграла мне концерт, столь неудачно репетированный утром» [запись от 20 апреля / 2 мая 1891; Дневники: 269].
21 апреля / 3 мая состоялась очередная хоровая репетиция, по итогу которой Чайковский записал: «Мои хорики прошли очень хорошо» (имеются в виду хоры «Легенда» и «Отче наш» — Ред.) [запись от 21 апреля / 3 мая 1891; Дневники: 271]. На следующий день композитор был «в Chikerimy-Hall на концерте знаменитого Английского певца
Сантлея. Знаменитый певец оказался старичком, очень в такт, очень бесцветно исполнявшим арии и романсы по-английски, с английским произношением и английской прямолинейностью и аршинностью» [запись от 22 апреля / 4 мая 1891; Дневники: 271–272].
Симфонический концерт по случаю открытия «Music-Hall» состоялся 23 апреля / 5 мая. В программу вошел «Торжественный коронационный марш» Чайковского под управлением автора. Впечатления композитора о концерте были неоднозначными: «Я сидел в ложе с семейством Рено. Началось с того что Рено произнес речь (по поводу чего бедняга ужасно накануне волновался). После него пели национальный гимн. Затем пастор говорил длинную, как говорят необыкновенно скучную речь в честь устроителей здания и особенно Carnegie. После того исполнена очень хорошо Увертюра к Леоноре. Антракт. Сошел вниз. Волнение. Моя очередь. Приняли очень шумно. Марш прошел прекрасно. Большой успех. Остальную часть концерта слушал в ложе Hyd’a. “Te Deum” Берлиоза скучноват; только в конце я испытал сильное удовольствие» [запись от 23 апреля / 5 мая 1891; Дневники: 273].
25 апреля / 7 мая (в свой день рождения) Чайковский репетировал, а затем дирижировал на концерте Третьей сюитой. О его переживаниях, связанных с этими событиями, свидетельствует запись в дневнике: «51 год. Страшно волнуюсь в утро этого дня. В 2 часа предстоит концерт с сюитой. Удивительная вещь этот своеобразный страх. Уж сколько раз этой самой сюитой я дирижировал! Идет она прекрасно; чего бояться? А между тем, я невыносимо страдаю!
Страдания мои шли все crescendo. Никогда я кажется так не боялся. Не оттого ли это, что здесь обращают внимание на мою внешность и что моя застенчивость тут даст себя знать? <…> я наконец вышел, был опять превосходно принят и произвел, как говорится в сегодняшних газетах, сенсацию. После сюиты сидел в кабинете Рено и давал аудиенции репортерам (о эти репортеры!), между прочим очень известному Жаксону» [запись от 25 апреля / 7 мая 1891; Дневники: 274].
26 апреля / 8 мая состоялся еще один концерт, в котором с большим успехом прозвучали хоры Чайковского «Отче наш» и «Легенда» под управлением автора. В этот же день прошла репетиция Первого концерта для фортепиано, исполнение которого было назначено на последний день Фестиваля — 27 апреля / 9 мая. Исполнение удовлетворило композитора вполне, о чем он сделал запись в дневнике: «Концерт мой, в отличном исполнении Adele aus der Ohe прошел великолепно. Энтузиазм был какого и в России никогда не удавалось возбуждать. Вызывали без конца, кричали “upwards”, махали платками — одним словом было видно, что я полюбился и в самом деле Американцам. Особенно же ценны для меня были восторги оркестра» [запись от 27 апреля / 9 мая 1891; Дневники: 277]. В письме к М. И. Чайковскому, написанному в тот же день, композитор говорил о своем «грандиозном успехе»: «Я имел покамест грандиозный успех, и особенно сюита очень понравилась. Пресса воспевает мне такую хвалу, о которой в России я никогда и помышлять не мог. Дамы во время антрактов и после концерта собираются толпами глазеть на меня, а иные подходят и высказывают восторги. Все ко мне ужасно милы. Время начинает проходить быстро, и уже через 1½ недели я надеюсь выехать» [ЧПСС XVI-А № 4376: 108].
Подтверждением триумфального успеха концертов, в которых Чайковский выступил как композитор и дирижер, стали рецензии, опубликованные газетами нескольких городов штата Нью-Йорк, — свидетельство «грандиозного приема», оказанного ему публикой, «почестей», «восхищения», «взрывов энтузиазма». Название публикации в «New-York Tribune» от 12/24 мая 1891, суммировавшей мнения о музыке композитора — «Культ Чайковского в Нью-Йорке», — говорило само за себя. Обозреватель газеты рассматривал триумф композитора как результат попечения «деспотического царского правительства» о развитии русской композиторской школы, — по его мнению, явлении поучительном для народа США: «Что касается народа Соединенных Штатов, то визит м-ра Чайковского преподнес ему весьма поучительный урок. Это обратило наше внимание на то, как мудро и патриотично Россия, деспотическое царское правительство трудится во благо национальной музыкальной школы. Визиты Чайковского в Лондон и Париж, а, может быть, и в Америку, были осуществлены под покровительством российского правительства. Ему назначена пенсия из Государственного казначейства, чтобы он мог продемонстрировать достижения России в области музыки. Воодушевляющее зрелище» [New-York Tribune 1891: 14].
Рецензент «The Buffalo Commercial», сравнивая дирижеров Чайковского и Дамроша, отдавал предпочтение первому: «Разница между игрой оркестра под управлением этих двух дирижеров была до боли смешной. Чайковский ведет оркестр тихо, но ведет. Легкое движение палочки, небольшой акцент здесь, один взмах там, но оркестр был с ним. Он следовал безошибочно, как будто невидимая нить тянулась от палочки [дирижера] к каждому инструменту. Трудно было поверить, что это был тот же самый оркестр, который пытался следовать за “дикой” метрической пульсацией Вальтера Дамроша» [The Buffalo Commercial 1891: 6].
Исполнение Аус дер Оэ Концерта № 1 для фортепиано с оркестром под управлением автора оценивалось неоднозначно, но даже несмотря на это триумф композитора был очевиден. По словам рецензента, «Концерт был довольно монотонным, но выступление вызвало большой энтузиазм, пианистку и дирижера вызывали пять или шесть раз» [The Brooklyn Daily Eagle 1891: 1].
Внимание к Чайковскому проявлялось в разговорах о его внешности и чертах характера: «Он, очень любезный человек, непринужденный и скромный в своем поведении, вероятно, ожидал меньшего внимания в Новом Свете, чем то, которое получил» [New-York Tribune 1891: 14]. «Во внешности Чайковского нет ничего особенного музыкального. Он больше похож на хорошего и надежного семейного врача, нежели на композитора. Он примерно среднего роста или, возможно, немного выше, а его волосы, борода и усы — снежно-белые. Глаза Чайковского — темные, полные огня, а манеры его полностью сдержаны. Безусловно, он произвел приятное впечатление на публику и музыкантов» [The Buffalo Commercial 1891].
Пребывание Чайковского в Нью-Йорке прерывалось поездками в другие американские города: Вашингтон, Балтимор и Филадельфию. Вечером накануне отъезда из Нью-Йорка композитор присутствовал на музыкальном вечере, организованном в его честь в Composer’s Club в помещении Metropolitan Opera, где «<…> сидел в первом ряду. Играли квартет es-moll, трио, пели романсы, из коих некоторые исполнены прекрасно (Mists [sic!] Alwes) и т. д. Программа была слишком длинная. В середине вечера M Smyth читал мне адрес; я отвечал кратко по-французски; разумеется овации» [запись от 8/20 мая 1891; Дневники: 290].
Репортер одной из газет вспомнил и этот трехчасовой концерт из музыки Чайковского. Событие трактовалось им как неприятный инцидент: «<…> в течение трех часов он (композитор. — Ред.) был вынужден слушать собственную музыку, в том числе, переложение одной из его фортепианных пьес для фортепиано и фисгармонии с несколькими украшениями, добавленными аранжировщиком» [New-York Tribune 1891: 14].
При всей значительности событий, удовлетворения от грандиозного успеха и яркости впечатлений композитор тосковал по родине и хотел как можно скорее вернуться домой. Об этом он многократно говорил в письмах к близким. 21 апреля / 3 мая жаловался А. И. Чайковскому: «Меня здесь очень ласкают, честят и балуют, — но я страшно скучаю и тоскую, и все мое времяпрепровождение, кроме редких часов одиночества, есть сплошное страдание, к счастью, однако ж, не отзывающееся на здоровье. К тому времени, когда ты будешь читать это письмо, я уже буду на выезде, ибо место на пароходе, отходящем 21/9 мая, уже занято. О! Поскорее настал бы этот счастливый миг!!! Как только я двинусь на возвратный путь, то гора спадет с плеч. <…>. Не по характеру и не по годам мне подобные поездки! Письма из России составляют мою единственную отраду» [ЧПСС XVI-A № 4371: 103]. 23 апреля / 5 мая писал о том же А. И. Софронову: «Я считаю дни и часы, когда можно будет вернуться домой. Место на пароходе, на котором я поеду, уже занято. Я поеду 21/9 мая, в самый Николин день. В конце месяца буду дома. Пишу “дома”, а где этот дом — не знаю» [письмо к от 1891; ЧПСС XVI-А № 4375: 108].
В последний день турне, покидая Нью-Йорк на пароходе, Чайковский записал: «Вышел из каюты, когда проходили мимо статуи Свободы» [запись от 8/20 мая 1891; Дневники: 290]. Его, воодушевленного долгожданным возвращением на родину, мало интересовали красоты, открывающиеся с палубы судна: «Морем восхищаюсь мало. Оно великолепно, но я слишком переполнен стремлением домой» [запись от 10/22 мая 1891; Дневники: 292].
Литература: Дневники; ЧПСС XVI-А; The Buffalo Commercial (Buffalo, New York). 1891. Wednesday, May 13. P. 6. URL: https://www.newspapers.com/image/269474212/ (дата обращения к сайту: 10.12.2020); The Brooklyn Daily Eagle (Brooklyn, New York). 1891. Sunday, April 26. P. 13. URL: https://www.newspapers.com/image/50471267/ (дата обращения к сайту: 10.12.2020); The Brooklyn Daily Eagle (Brooklyn, New York). 1891. Sunday, May 24. P. 13. URL: https://www.newspapers.com/image/50448785/ (дата обращения к сайту: 10.12.2020); New-York Tribune (New-York, New-York). 1891. Sunday, May 24. P. 14. URL: https://www.newspapers.com/image/87977259/ (дата обращения к сайту: 10.12.2020); W. B. Tuthill. CLOSE OF THE DAMROSCH FESTIVAL // The Brooklyn Daily Eagle (Brooklyn, New York). 1891. Monday, May 11. P. 1. URL: https://www.newspapers.com/image/50448675/ (дата обращения к сайту: 15.12.2020).
Архивные материалы: фотографии П. И. Чайковского, сделанные в Нью-Йорке 16/28 апреля 1891 // ГМЗЧ. а3. № 569, 938, 1055. КП 22692, 23821, 24517.
См. также: Аус дер Оэ Адель.
Редакторы — О. А. Бобрик, Е. И. Пшеницына
Дата обновления: 30.01.2024