Оперный певец (баритон), хормейстер, педагог и музыкально-общественный деятель. Исполнитель сочинений Чайковского, первый исполнитель партии Онегина в опере «Евгений Онегин». Ученик Чайковского по классу гармонии в Московской консерватории.
Некоторые источники (в частности, Пружанский 1991: 121), свидетельствуют о том, что Гилев родился в купеческой семье. Однако, есть и иное мнение: «…Высока степень вероятности, что Гилёв родился в семье служащего, принадлежащего к крепостной “интеллигенции” графов Строгановых, и по выходе в свободное состояние оставшегося служить своим бывшим хозяевам» [Полоцкая, Говорухина 2016: 58].
С 1872 по 1879 учился в Московской консерватории. В первом полугодии учебного года 1872−1873 числился в классе скрипки младшего преподавателя И. В. Гржимали [Отчет МО ИРМО за 1872−1873: 78]. Однако во втором полугодии он оставил скрипку и перешел на специальность «пение» к профессору Дж. Гальвани [Там же: 88], в классе которого и закончил консерваторию. В течение 1874−1875 и 1875−1876 учебных годов осваивал двухгодичный курс обязательной гармонии в классе профессора Чайковского [Отчет МО ИРМО за 1874–1875: 85, 98; Отчет МО ИРМО за 1875–1876: 89, 103]. В консерватории Гилев также прошел курсы элементарной теории музыки (профессор Э. Л. Лангер, 1872–1873), теории музыки (профессор Н. А. Губерт, 1876–1877), обязательного фортепиано (младший преподаватель П. Т. Конев, учебные годы с 1875–1876 по 1878–1879), истории музыки (профессор Н. Д. Кашкин, 1877–1878), итальянского языка (преподаватель П. Нольчини, второе полугодие 1872–1873, второе полугодие 1875–1876, далее 1876–1877, 1877–1878), цикл научных предметов.
Артистическую деятельность начал будучи учеником консерватории. Известно об участии Гилева в качестве солиста в консерваторских концертах, а также в ученических постановках опер или отдельных актов из них: «Волшебный стрелок» К. М. Вебера (партия Килиана), «Иосиф» Э. Мегюля (партия Невфалема), «Севильский цирюльник» Дж. Россини (партия Фигаро), «Белая дама» А. Буальдьё, «Риголетто» Дж. Верди (партия Риголетто) [Кашкин 1891: 32–34, 36]. Упоминается также исполнение Гилевым в декабре 1877 года сольной партии в кантате «Первая Вальпургиева ночь» Ф. Мендельсона [Пружанский 1991: 121].
Уже на ученических вечерах он сталкивался с ролью Онегина из одноименного романа в стихах А. С. Пушкина. Об этом свидетельствует программа ученического вечера И. В. Самарина (класс декламации и мимики) 12 февраля 1877:
«Ученический вечер Сцена из “Евгения Онегина” Татьяна — г-жа [А. Я.] Глама (1-й раз) Онегин — [С. В.] Гилев»
(Программы ученических концертов 1867–1888 годы // РГАЛИ. Ф. 2099. Оп. 1. Ед. хр. 3. Л. 24).
Самарин нередко ставил с учениками своего класса сцены из романа в стихах и «Маленьких трагедий» Пушкина, а на указанном вечере 12 февраля 1877 вполне мог присутствовать и профессор Московской консерватории П. И. Чайковский.
Относительно актерских и певческих данных Гилева в консерватории сохранилось воспоминание ученицы драматического класса, М. Н. Сумбатовой, готовящей по заданию мастера сцену из «Бориса Годунова»:
«На первую репетицию “Сцены у фонтана” Самарин не приехал, ученики разошлись, остались я и случайно мой партнер по сцене С. В. Гилев, баритон, впоследствии первый исполнитель партии Онегина в ученическом спектакле Консерватории весной 1879 г. Голос у него был небольшой и суховатого тембра, но фигура была недурная, и лицо, хорошо поддающееся гриму. Он уже не первую зиму пользовался указаниями Самарина, имел известный сценический опыт и уверенность в себе. Он любезно предложил мне пройти сцену вдвоем начерно, так как уже не раз играл ее с другими Маринами и может указать мне “места”, и как ставит, и чего требует в этой сцене Иван Вас. Я, конечно, охотно согласилась» (Материалы к заседаниям по 17-м числам 1930 г., посвященным памяти А. И. Сумбатова-Южина: Воспоминания <…> М. Н. Сумбатовой о И. В. Самарине <…> // РГАЛИ. Ф. 878. Оп. 1. Ед. хр. 2501. Л. 106).
В историю отечественного оперного искусства Гилев вошел как первый исполнитель партии Онегина в ученической консерваторской постановке оперы Чайковского под управлением Н. Г. Рубинштейна на сцене Малого театра 17 марта 1879 г. В отзывах печати на спектакль выступление Гилева отражено в гораздо меньшей степени, чем других исполнителей (в противоположность, например, Т. Н. Климентовой). Доминирующим можно считать мнение рецензента «Голоса» (скорее всего, это был Г. А. Ларош): «Голосовые средства исполнителей, за исключением г-жи Климентовой, исполнявшей партию Татьяны, не совсем соответствовали музыке г. Чайковского, но опера была так хорошо разучена, что этим много выкупалось» [Голос 1879: 2].
Среди исключений сдержанный комментарий «Петербургской газеты»: «Евгений Онегин — г. Гилев, баритон не особенно большой, но симпатичный и обещает выработаться в отношении игры» [Петербургская газета 1879: 3].
Из воспоминаний Гилева: «Осенью 1878 года, Петр Ильич, после продолжительного отсутствия, вернулся в Москву и вновь вступил в число профессоров Консерватории. Однажды, в сентябре, — точного дня я припомнить не могу, — он случайно встретил меня в коридоре консерватории, взял под руку и привел в свободный класс. Тут он предложил мне пропеть арпеджио в “ми” минор, заканчивающееся верхним “соль” — в таком виде: “си-ми-соль-си-ми-соль” (наверху последнего соль значок ферматы. — Ред.). Когда я исполнил его желание, он заставил еще раз повторить это арпеджио и заключить его тоникой, пройдя через вторую ступень:
“Это вам не трудно? — спросил меня. Я ответил: “Да, не трудно”. — “Ну, спасибо, голубчик”, сказал П. И. и вышел из класса.
Тогда я не придал этому эпизоду никакого значения. Но позднее, когда получил клавир для разучивания своей партии, в заключительной фразе Онегина на словах: “Позор, тоска, о жалкий жребий мой”, я узнал тот самый пассаж, который когда-то Чайковский заставил меня проделать в свободном классе.
А еще много позднее, в разговоре с П. И-чем я напомнил ему об испытании, которому он подвергал мой голос и сказал, что если бы я знал тогда, что эту фразу придется петь после длинной и тяжелой заключительной сцены, то едва ли бы сказал: “не трудно”. На это П. И-чь улыбнулся и сказал: “Все хорошо, что хорошо кончается”» (ГМЗЧ. Ф. 4. Оп. 1. дм3. № 13. Л. 1 об. — 2).
После окончания консерватории Гилев «отбывал воинскую повинность в гренадерском корпусе в Москве как вольноопределяющийся» [Полоцкая, Говорухина 2016: 61].
В дальнейшем он пел на оперных сценах различных городов: Харькова, где стал первым исполнителем партии Тихона в опере В. Н. Кашперова «Гроза» (1879); Екатеринбурга (1879), Перми (1879–1880) и Казани (1880), где принимал участие в антрепризе П. М. Медведева и выступал в спектаклях под управлением У. И. Авранека. Его партнерами были П. И. Богатырев, Е. П. Кадмина, М. Н. Климентова, М. Е. Медведев, А. В. Святловская.
Сергей Васильевич был известен своей музыкально-просветительской деятельностью, заниматься которой «в отдаленных краях России», по утверждению самого певца, ему завещал Н. Г. Рубинштейн. Эти сведения взяты из письма певца, адресованного в газету «Екатеринбургская неделя», где он писал: «За 12 дней до своей смерти [Н. Г. Рубинштейн] ободрял и поощрял мое намерение, хваля и поддерживая мое решение отдать все свои силы делу распространения музыкального искусства в Сибири» [Екатеринбургская неделя 1881 №17: 242]. С 1881-го по 1885-й годы он жил в Екатеринбурге. В 1881–1883 руководил любительским хором при городском музыкальном кружке в статусе старшины кружка [Екатеринбургская неделя 1883 № 17: 283]. О таланте Гилева — хормейстера и педагога, в короткие сроки добившегося заметных успехов и завоевавшего интерес публики, свидетельствует репертуар хора, включавший, в частности, произведения И. С. Баха, Ш. Гуно (четырехголосный хор «На реках Вавилонских»), хоровые номера из «Риголетто» Дж. Верди, «Тангейзера» Р. Вагнера. В мае 1882 года в зале Городской думы Екатеринбурга трижды была представлена пьеса А. Н. Островского «Снегурочка» с музыкой Чайковского: прозвучали все восемь хоровых номеров сочинения. В концертный репертуар музыкального кружка входили также сольные выступления Гилева в сопровождении хора.
Одновременно он вел хоровые занятия в Екатеринбургской женской гимназии (1881–1884). В дни празднования в Екатеринбурге коронации Александра III (май 1883) он руководил объединенным хором учащихся мужской и женской гимназий, реального училища и музыкального кружка (до 130 человек), исполнявшим гимн А. Ф. Львова «Боже, Царя храни», а также написанную самим Гилевым к коронации кантату на две русские темы [Там же: 283].
Намерения Гилева поставить Екатеринбургский музыкальный кружок на «серьезную <…> почву, чтобы со временем из него сделать рассадник музыкального искусства для целого края» [Екатеринбургская неделя. 1881. 6/18 мая: 242], привели его к организации в 1882 году музыкальных классов на собственные средства, включавших в себя занятия пением, фортепианной игрой, теорией музыки и сольфеджио. Все предметы преподавал сам Гилев. Появлению музыкальных классов предшествовала практика частных уроков по перечисленным дисциплинам, которые Гилев вел «по программе и методе Московской Консерватории» [Екатеринбургская неделя 1881 № 32: 440].
В екатеринбургский период жизни Гилев продолжал выступать как певец. Известны факты его участия в операх «Фауст» Гуно (партия Мефистофеля), «Трубадур» Верди (партия графа ди Луна) [Екатеринбургская неделя 1883 № 25: 379], а также в концертах, где Гилев исполнял народные песни, арии из опер, романсы. Сообщая о концерте от 29 августа /10 сентября 1884, где певец исполнял в том числе «Серенаду Дон-Жуана» Чайковского, корреспондент отмечал: «Обладая небольшим голосом, но замечательным уменьем владеть им, г. Гилев всегда в концертах оставляет своим пеньем хорошее впечатление в публике» [Екатеринбургская неделя 1884 № 43: 585].
В октябре 1883 года он организовал в Екатеринбурге мужскую певческую капеллу в составе 55 хористов-любителей, не имевших музыкального образования. Через два с половиной месяца занятий, 29 декабря 1883 (10 января 1884), капелла впервые выступила перед публикой, продемонстрировав профессионализм и артистизм исполнения [Екатеринбургская неделя 1884 № 1: 12]. Репертуар капеллы Гилева составляли русские народные песни, хоры из опер. Значительная часть репертуара была заимствована у капеллы Д. А. Агренева-Славянского. Известно, что капелла исполняла собственные сочинения Гилева, как-то: кантата «Слава Руси» и «Хор крестоносцев». Концертная деятельность капеллы Гилева получила известность и за пределами Екатеринбурга. Летом 1884 она гастролировала в Нижнем Новгороде, Казани, Саратове, Симбирске, Перми, Самаре и других городах на берегах Волги и Камы [Екатеринбургская неделя 1884 № 31: 536]. Однако, судя по сообщениям прессы, «успех г. Гилева в матерьяльном отношении оказался значительно меньше, чем артистический успех капеллы» [Там же].
В 1885 по финансовым причинам Гилев вынужден был распустить капеллу и покинуть Екатеринбург. Позже его творческий путь еще раз пересекся с Екатеринбургом: 14/26 июня 1887, в день открытия Сибирско-Уральской научно-промышленной выставки, он продирижировал сводным хором «из ста человек любителей, в числе которых участвовало около 1/3 членов местного музыкального кружка» [Екатеринбургская неделя. Первое прибавление. 1887 № 23: 487]. Хор исполнил кантату Гилева a cappella на его собственные слова, написанную специально по случаю приезда на выставку ее Почетного Президента великого князя Михаила Николаевича.
В начале 1890-х Гилев обосновался в Казани, где также организовал музыкальные классы и силами учеников ставил оперные спектакли. Впоследствии переехал в Москву, не позднее 1891 открыл школу пения и вел занятия в Музыкально-драматическом училище Московского Филармонического общества. С 1925 года Гилев преподавал в Рязанском музыкально-педагогическом техникуме. Закончил профессиональный путь в статусе профессора. Изобрел музыкальный инструмент «Пиччитон» и хроматический камертон; в 1926 году представил их в ГИМНе (Государственный институт музыкальной науки, Москва).
Музыкальное наследие Гилева составляют хоровые сочинения, кантаты (не менее трех), несколько романсов, многочисленные хоровые аранжировки, в том числе переложения для хора романсов и детских песен Чайковского.
Гилеву принадлежат методические руководства по пению, игре на фортепиано, музыкальной грамоте. Все они ориентированы на начальный этап общего музыкального образования или на самообучение. Гилев автор публикаций в прессе о состоянии церковно-певческого дела и школьного певческого образования.
Взаимоотношения Гилева и Чайковского — это официальные отношения ученика и учителя в классе консерваторских групповых занятий, а также общение в связи с постановкой оперы «Евгений Онегин», о чем сохранились воспоминания певца (ГМЗЧ. Ф. 4. Оп. 1. дм3. № 13). Имя Гилева встречается в переписке Чайковского с Н. Ф. фон Мекк в связи с подготовкой исполнения отдельных сцен и целого оперного спектакля. Композитор дал весьма критическую оценку его вокальным данным: «<…> его голос так ничтожен, так сух и лишен прелести!» [АПСС ЧМ 3: 81]. Соглашаясь с язвительной характеристикой Н. Ф. фон Мекк, которая назвала Гилева «франтом du bas étage» [низшего разбора], Чайковский тем не менее утверждал, что все равно предпочел бы его «отличному певцу, но старому, снабженному брюшком <…>» [АПСС ЧМ 2: 11]. Подобное высказывание о преимуществе Гилева перед артистом казенного театра содержится и в переписке композитора с П. И. Юргенсоном [ЧЮ 1 № 59: 39].
В переписке с А. Я. Александровой-Левенсон, намеревавшейся в 1882 году отправиться по приглашению Гилева в Екатеринбург для преподавания в музыкальных классах, Чайковский тепло отозвался о человеческих качествах певца: «Гилев очень верный и хороший человек» [ЧПСС XI № 2072: 178].
Источники
Литература: ЧПСС VII, VIII, XI; ЧАПСС XVII-A ЧМ 2, 3; ЧЮ 1; Список учащихся в консерватории за первое полугодие 1872–73 г. // Отчет Московского отделения Императорского русского музыкального общества за 1872−1873 год. М.: Типография А. И. Мамонтова и Ко, 1874. С. 74–84; Список учащихся в консерватории во втором полугодии 1872–73 г. // Там же. С. 85–95; Список учащихся в консерватории за первое полугодие 1874–75 г. // Отчет Московского отделения Императорского русского музыкального общества за 1874−1875 год. М.: Типография А. И. Мамонтова и Ко, 1876. С. 77–89; Список учащихся в консерватории во втором полугодии 1874–1875 г. // Там же. С. 90–104; Список учащихся в консерватории за первое полугодие 1875–1876 г. // Отчет Московского отделения Императорского русского музыкального общества за 1875−1876 год. М.: Типография А. И. Мамонтова и Ко, 1877. С. 81–94; Список учащихся в консерватории во втором полугодии 1874–1875 г. // Там же. С. 95–110; [Б. п.] Театральное эхо // Петербургская газета. 1879. № 57. 22 марта / 4 апреля. С. 3; [Б. п.] Московские заметки // Голос. 1879. № 86. 27 марта / 8 апреля. С. 1–2; [Б. п.] Предполагаемая музыкальная школа // Екатеринбургская неделя. 1881. № 17. 6/18 мая. С. 242; Объявление // Екатеринбургская неделя. 1881. № 32. 19/31 августа. С. 440; [Б. п. Б. н.] // Екатеринбургская неделя. 1883. № 17. 4/16 мая. С. 283; Глубоко тронутый зритель. Хроника // Екатеринбургская неделя. 1883. № 25. 15/27 июня. С. 379; Хроника // Екатеринбургская неделя. 1884. № 31. 8/20 августа. С. 536; Присяжный рецензент. Хроника // Екатеринбургская неделя. 1884. № 43. 29 августа / 10 сентября. С. 585–586; [Б. п.] Хроника // Екатеринбургская неделя. Первое прибавление. 1887. № 23. 16/28 июня. С. 486–487; Кашкин Н. Д. Первое двадцатипятилетие Московской консерватории. М.: т-во «Печатня С. П. Яковлева», 1891. С. 32–37; До-ре-ми-соль. Библиография // Русская музыкальная газета. 1902. № 39. 29 сентября. С. 925–926; Первый Онегин. 35-летие первой постановки «Онегина». Театр и музыка // Русское слово. 1914. № 63. 16/29 марта. С. 8; Истомина Н. Новый инструмент «Пиччитон» профессора Гилева // Вестник работников искусств. 1926. № 8. С. 22; «Онегину» пятьдесят лет // Рабис. 1929. № 15. 9 апреля. С. 4–5; Заливухин С. Памяти проф. С. В. Гилева // Ленинский путь. Рязань. 1933. 10 октября. № 230. С. 4; Рогожникова Г. П. Из истории развития хорового пения на Урале // О музыке и музыкантах Урала. Научно-методические записки Уральской государственной консерватории им. М. П. Мусоргского. Вып. III. Свердловск, 1959. С. 119–134; Из музыкального прошлого. Сборник очерков / Ред.-сост. Б. С. Штейнпресс. Т. I. М.: Государственное музыкальное издательство, 1960. С. 50, 51, 262; Пружанский А. М. Отечественные певцы. 1750–1917. Т. 1. М.: Советский композитор, 1991. С. 121; Беляев С. Е. Свободный художник Гилев // Беляев С. Е. Из прошлого художественной культуры Урала. Избранные статьи и очерки. Екатеринбург: УГК им. М. П. Мусоргского, 2009. С. 96–100; Полоцкая Е. Е., Говорухина М. А. Сергей Васильевич Гилёв: несколько страниц из жизни «Первого Онегина» // Ученые записки Российской академии музыки им. Гнесиных. 2016. № 1 (16). С. 56–76.
Архивные материалы: Программы ученических концертов 1867–1888 годы (РГАЛИ. Ф. 2099 (ИРМО. Московская консерватория). Оп. 1. Ед. хр. 3. Л. 24); Гилев С. В. [Воспоминания] (ГМЗЧ. Ф. 4. Оп. 1. дм3. № 13. КП 5596); Материалы к заседаниям по 17-м числам 1930 г., посвященным памяти А. И. Сумбатова-Южина: Воспоминания <…> М. Н. Сумбатовой о И. В. Самарине <…> (РГАЛИ. Ф. 878 (Сумбатов-Южин Александр Иванович). Оп. 1. Ед. хр. 2501. Л. 102–112).
См. также: Любатович Татьяна Спиридоновна.
Редакторы — А. С. Виноградова, О. А. Бобрик
Дата обновления: 10.01.2023