Оперная певица (лирико-драматическое сопрано) и вокальный педагог. Первая исполнительница партий Татьяны в «Евгении Онегине» и Оксаны в «Черевичках» Чайковского. Вела переписку с композитором; письма относятся к 1885–1893 годам.
Родилась в купеческой семье. Образование получила в
Фундуклеевской гимназии в Киеве.
В 1875–1880 училась пению в Московской консерватории в классе профессора Джакомо (Якова Николаевича) Гальвани. Окончила консерваторию с малой серебряной медалью. Позднее совершенствовалась под руководством Дезире Арто во Франции и Камилло Эверарди в России.
1. Карьера оперной певицы
3. Климентова-Муромцева и Чайковский. Московская консерватория. «Евгений Онегин»
4. Большой театр. «Евгений Онегин»
8. Педагогическая деятельность
9. М. Н. Климентова и С. А. Муромцев: музыкальные вечера, круг общения
10. Деятель русского зарубежья
1. Карьера оперной певицы
Обладала красивым голосом широкого диапазона, позволяющим выступать в партиях драматического, колоратурного сопрано и меццо-сопрано. 27 апреля / 9 мая 1880 дебютировала на сцене московского Большого театра в роли Маргариты («Фауст» Ш. Гуно). Исполняла партии Татьяны («Евгений Онегин»), Оксаны («Черевички»), Марии («Мазепа») в операх Чайковского, а также Антониды и Людмилы («Жизнь за царя» и «Руслан и Людмила» М. И. Глинки), Наташи («Русалка» А. С. Даргомыжского), Тамары и Клеопатры («Демон» и «Маккавеи» А. Г. Рубинштейна), Розины и Матильды («Севильский цирюльник» и «Карл Смелый» («Вильгельм Телль») Дж. Россини), Церлины и Памины («Дон Жуан» и «Волшебная флейта» В. А. Моцарта), Энхен («Вольный стрелок» К. М. фон Вебера), Рахили («Жидовка» Ф. Галеви), Маргариты Валуа («Гугеноты» Дж. Мейербера), Аиды («Аида» Дж. Верди), Ренаты («Тарас Бульба» В. Н. Кашперова), Жанны («Мария Бургундская» П. И. Бларамберга). С особенным успехом выступала в роли Марины Мнишек («Борис Годунов» М. П. Мусоргского).
Однако в премьерах участвовала сравнительно редко, за все годы службы в Большом театре — 8 раз («Евгений Онегин», «Карл Смелый», «Дон Жуан», «Черевички», «Тарас Бульба», «Мария Бургундская», «Борис Годунов», «Волшебная флейта»). (В репертуаре Большого театра в этот период было более 30 опер.) Хотя в этом смысле судьба Климентовой как оперной артистки ничем не отличалась от других, — в то время обновление состава ведущих солистов Большого театра, как правило, было довольно быстрым.
До 1889 служила в Большом театре как солистка Русской оперной труппы Московской конторы Императорских театров. Несколько раз гастролировала на сцене Мариинского театра Санкт-Петербурга, видимо рассчитывая войти в состав столичной труппы, однако этого не произошло.
Весной 1889 с ней не продлили контракт в Москве. В мае 1889 певица вела переговоры с московской дирекцией, но окончательный вердикт вынес директор Императорских театров И. А. Всеволожский в письме от 28 июня / 10 июля 1889 в Московскую контору Императорских театров (РГАЛИ. Ф. 659. Оп. 3. Л. 74). Причины ее увольнения установить затруднительно, но можно предположить, что гонорар певицы (10.000 в год) представлялся дирекции завышенным, а также существовали некоторые разногласия между ней и главным дирижером Большого театра И. К. Альтани. В последний раз вышла на сцену Большого театра в спектакле «Борис Годунов» в январе 1890 года.
2. Концертный репертуар
Выступала в концертах ИРМО, Кружка любителей музыки, в благотворительных концертах и др., в филармонических залах и салонах, в России и за границей (до 1905 года). Концертный репертуар включал сольные партии в Реквиеме Р. Шумана, Девятой симфонии Л. ван Бетховена, оратории «Легенда о святой Елизавете» Ф. Листа, произведения Ф. Шуберта, Р. Шумана, Ф. Шопена, И. Брамса, М. И. Глинки и других композиторов. Особое место в творчестве певицы занимали романсы и арии из опер П. И. Чайковского.
В 1884-м Чайковский слышал певицу на приватном концерте в доме известного мецената, члена дирекции МО ИРМО, С. М. Третьякова. После «большого музыкального вечера» Петр Ильич писал С. И. Танееву 1/13 апреля: «Всего замечательнее на этом вечере был ужин, однако ж и музыка была не дурна (Зилоти и Климентова)» [ЧПСС XII № 2459: 341]. В письме брату Модесту от того же числа композитор отметил «музыкальный вечер у Третьяковых, имевший официальный и торжественный характер» как «выдающийся факт» [Там же. № 2460: 342].
3. Климентова-Муромцева и Чайковский. Московская консерватория. «Евгений Онегин»
Петр Ильич мог наблюдать за развитием вокальных и артистических данных ученицы Московской консерватории Климентовой на протяжении двух учебных лет 1875–1876, 1876–1877. 14 / 26 мая 1877 года он видел ее на экзамене класса декламации И. В. Самарина (РГАЛИ. Ф. 2099. Оп. 1. Ед. хр. 31. Л. 26), 18/30 мая присутствовал на годовом отчете класса пения Дж. Гальвани (Там же. Л. 25), а 27 мая / 8 июня на экзамене по предмету «энциклопедия» (Там же. Л. 39 об.).
Впечатления, полученные на переводных экзаменах 1877 года, пригодились Чайковскому при распределении партий в «Евгении Онегине», которое он сделал поздней осенью, будучи за границей. В письме из Рима Н. Г. Рубинштейну 9/21 ноября 1877 первой он указал исполнительницу партии Татьяны: «Вот как я распределил бы роли:
Татьяна — Климентова» [ЧПСС VI № 642: 229].
В письме П. И. Юргенсону из Сан-Ремо 4/16 февраля 1878 Чайковский еще раз подтвердил: «Климентова — Татьяна для меня лучше, чем Люценко — Татьяна». Имелось в виду преимущество искренности и непосредственности ученицы консерватории («птенца», по выражению композитора из того же письма) перед рутинным исполнением солистки Русской оперной труппы в Москве Любови Николаевны Люценко.
Подготовка первых четырех картин оперы к исполнению на именинном вечере Н. Г. Рубинштейна 6/18 декабря происходила без участия композитора; он покинул Москву и консерваторию 7/19 октября 1878. Существует вероятность, что Чайковский все же видел будущих участников спектакля на одной из первых репетиций в конце сентября — начала октября (об этой репетиции см.: [Амфитеатрова-Левицкая 1979: 80]).
О ходе подготовки к исполнению сцен из «Евгения Онегина» композитору сообщали друзья и коллеги. Наиболее последовательно это делал П. И. Юргенсон. Чайковский узнал следующие подробности:
«Карлуша [К. А. Альбрехт] говорит, что Татьяна совершенно неожиданно очень хорошо поет, играет и декламирует весьма-весьма недурно» [письмо 9/21 декабря 1878. ЧЮ 1 № 100: 78];
«Сегодня должен был идти Онегин, но не пойдет по болезни Климентовой» [письмо 16/28 декабря 1878; ЧЮ 1 № 103: 84–85].
На одной из репетиций 1878 года под руководством С. И. Танеева (сменившего прежнего руководителя ученического оркестра, Н. С. Кленовского) Климентову слышал Г. А. Ларош. Он оставил о ней такой отзыв: «<…> Не могу умолчать о тех богатых, превосходных задатках, которые обнаружила юная исполнительница партии Татьяны г-жа Климентова (класс г. Гальвани). Красивый тембр голоса, особенно замечательного по густоте и силе среднего регистра, пение одушевленное и глубоко прочувствованное уже в ученические годы, непринужденная грация и естественность игры — все это делает начинающую певицу такою Татьяною, которая весьма близко подходит к осуществлению композиторского идеала. Если никогда не следует ручаться за завтрашний день, то тем, безумнее, конечно, ручаться за будущую карьеру певицы; но по тем данным, которые доступны обсуждению теперь, нельзя не видеть в г-же Климентовой одну из самых светлых надежд русской лирической сцены» [Ларош 1878/1975: 106].
На одной из репетиций 1879 года под руководством Н. Г. Рубинштейна, в консерватории побывал И. С. Тургенев, положительно отметивший из исполнителей только Татьяну (в письме К. Шамро от 18 февраля / 2 марта): «М-ль Клименко [фамилия указана неточно], исполнявшая партию героини, Татьяны, обладает красивым голосом, хотя пока сыроватым, и подлинным драматическим темпераментом: попади она в хорошие руки, из нее вышел бы толк» [Тургенев 2018: 206].
Сам Чайковский увидел Климентову-Татьяну на генеральной репетиции 16-го и спектакле 17 (28 и 29) марта 1879 в Москве. Он писал о своем впечатлении от ее исполнения 19/31 марта Н. Ф. фон Мекк: «Татьяна-Климентова более приближается к моему идеалу, особенно благодаря тому обстоятельству, что у ней, несмотря на большую сценическую неумелость, — есть теплота и искренность» [ЧМ 3: 95].
Из письма Юргенсона от 14/26 апреля узнаем, что Мария Николаевна сделала свой фотопортрет: «Татьяна (Климентова тож) сняла с себя портрет в образе и платье княгини Грёминой [так], но увы! чуть не саженной величины! <…> Надпись гласит: “Милому и симпатичному Петру Ильичу Чайковскому от Татьяны (Климентовой)”» [Там же: 128]. Петр Иванович счел, что это было «несколько покровительственно» [Там же]. Петр Ильич же отвечал 19 апреля / 9 мая: «Что касается надписи г-жи Климентовой, то она меня мало удивила. Из разговоров с ней я имел случай удостовериться, что сия барышня весьма самоуверенна и в то же время весьма недалека. Господь с ней» [Там же: 129].
4. Большой театр. «Евгений Онегин»
Только что поступив на сцену Московских Императорских театров (в мае 1880) Климентова принимала участие в торжествах, посвященных открытию памятника А. С. Пушкину: на двух вечерах, 6/18 и 8/20 июня она исполняла сцену письма Татьяны из «Евгения Онегина». Чайковский упомянул об этом в послании Н. Ф. фон Мекк: «Брат пишет мне, что на пушкинских вечерах Климентова два раза исполняла в костюме и при декорациях сцену письма Татьяны, и с большим успехом» [16/28 июня 1880; ЧМ 3: 392]. Оперу уже объявили в составе спектаклей абонемента Русской оперной труппы в Москве на сезон 1880–1881, и первая исполнительница партии Татьяны должна была войти в премьерный состав. 17/29 октября Петр Ильич выслал брату Анатолию изменения в финале оперы, сопроводив просьбой: «Поручаю эти изменения тебе. Отнеси их к Климентовой, побывай у Бегичева и у Бевиньяни или же попроси все это сделать Н[иколая] Г[ригорьевича]. Полагаю, что все должны остаться довольны этими изменениями» [ЧПСС IX № 1614: 301]. Однако певица заболела, и чтобы не срывать премьеру, дирекция нашла ей замену.
В результате 11/23 января 1881 года Татьяну в Большом театре пела Е. К. Верни, также только что поступившая в труппу, по протекции И. А. Всеволожского. Верни удалось выступить лишь в нескольких спектаклях, только до 1/13 марта 1881; после смерти императора Александра II театры закрылись, а в возобновленном «Евгении Онегине» 10/22 января 1882 пела Климентова. На спектакле присутствовал П. И. Юргенсон, который выражал сожаление в письме Петру Ильичу по поводу слишком интенсивной звучности оркестра под управлением Н. Эммануэля: «Несчастную Климентову почти не было слышно. От этого нескромного аккомп[немента] оркестра пение очень теряло» [14/26 января 1882; ЧЮ 1 № 340: 327]. Но тут же добавлял: «Все-таки Климентова лучше всех во всем, кроме силы голоса» [Там же]. Партия Татьяны оставалась за Марией Николаевной вплоть до ее ухода из Русской оперной труппы Московской конторы Императорских театров, до весны 1889.
5. «Черевички»
Климентова получила партию Оксаны в «Черевичках», московской премьере оперы, исходя из пожелания самого П. И. Чайковского. Об этом он писал Э. К. Павловской 18/30 мая 1885: «<...> Для роли Оксаны я не вижу в Москве никого лучше Климентовой и отдаю ей эту роль. Все-таки в этой госпоже есть искорка, несмотря на ... тысячу несимпатичных качеств» [ЧПСС XIII № 2710: 87]. В одном из следующих писем той же корреспондентке он возвратился к обоснованию своего выбора: «Климентова, с ее хорошеньким голоском, с ее наружностью и ухватками простой дивчины, будет во всяком случае недурна» [10/22 августа 1885; ЧПСС XIII № 2747: 125].
Ставка на внешние и вокальные данные Марии Николаевны себя оправдала вполне. Газеты отмечали ее работу как успешную; в «Новостях дня» писали: «Превосходна г-жа Климентова в роли Оксаны. При красивом голосе и хорошей интерпретации, она передает превосходно весь пошиб дочерей Малороссии» [N. Театр и музыка 1887: 3]. Однако были и критические высказывания: «Милая в общем Оксана, г-жа Климентова, слишком хочет играть и суетиться. И как при этом неприятна и неизящна ее привычка при высокой ноте закидывать с отчаянием руки на затылок! Жаль также, что таким путем — ее предельные верхи нисколько не выигрывают в качестве звука» [Молодой музыкант 1887: 2].
Будучи благодарен исполнительнице главной партии, Чайковский также чувствовал, что Климентова-Оксана несколько нарушила баланс пения и игры. Он писал Павловской 20 января / 1 февраля 1887: «Климентова была бы вполне хороша, если бы чуточку не переиграла» [ЧПСС XIV № 3150: 21].
6. Прага. «Евгений Онегин»
Рекомендация Чайковского сыграла важную роль в осуществлении гастролей певицы в Праге в 1889 году. Он писал директору Национального театра в Праге Ф. А. Шуберту 13/25 января: «Господин директор! Г-жа Муромцева-Климентова, очень талантливая певица, стремится удостоиться чести появиться перед пражской публикой. Я горячо рекомендую ее Вам» [ЧПСС XV-А. № 3769: 30]. Климентова имела успех в партиях русского репертуара, с которыми выступала в Праге: Тамара («Демон» А. Г. Рубинштейна) и Татьяна («Евгений Онегин»). Публика Праги оценила и ее Памину в «Волшебной флейте» Моцарта: «Надо было видеть восторженные лица зрителей, ловящих с замиранием сердца каждое чешское слово г-жи Муромцевой в “Волшебной флейте”, чтобы определить глубину впечатления, вызванного русской артисткой тем, что она согласилась продекламировать чехам прозаическую часть либретто на чешском языке» [Театр и музыка 1889: 3].
Сама певица писала Чайковскому: «Я была, благодаря Вам, в Праге и пожала такие лавры, что даже и поверить трудно» (письмо М. Н. Климентовой П. И. Чайковскому. 5/17 мая 1889: ГМЗЧ. Л. 5).
7. Занятия с Дезире Арто
В 1889–1890 Мария Николаевна совершенствовала вокальное мастерство в Париже и Этрете (Нормандия) у Дезире Арто. Ее знакомство с Дезире Арто произошло без участия Чайковского, но когда певица написала, что едет к Арто, Петр Ильич выразил полное одобрение таким выбором. Общение Климентовой с Чайковским и Арто отражено в переписке Чайковского с Климентовой с 13/25 января 1889 по 19 февраля / 3 марта 1890 года и в письмах Арто к Климентовой с 24/12 апреля 1890 по 19/7 февраля 1891. Дополнением к ним служат рекомендательные письма композитора, написанные для Климентовой и адресованные влиятельным парижским музыкантам и издателям — А. Тома, Э. Колонну, К. Ф. Маккару (1890).
8. Педагогическая деятельность
Ученицы появились у Климентовой-Муромцевой еще во времена сценической карьеры в составе Русской оперной труппы Императорских театров. Чайковский отметил в дневнике встречу с ней и ее ученицами 27 февраля / 11 марта 1887 года в Петербурге [Дневники: 130]. Певица занималась педагогической деятельностью и в дальнейшем. В нескольких энциклопедических изданиях содержится информация о том, что с 1890 она была профессором Московской консерватории [Пружанский 1991: 223; Московская консерватория 2007: 238], однако в Отчетах Московского отделения ИРМО за учебные годы 1889–1890 и 1890–1891 имя Климентовой-Муромцевой в списках профессоров не значится.
В 1891–1893 преподавала в Москве на учрежденных ею совместно с Н. И. Коргановой (Дариали) вокальных курсах. Позднее открыла свою частную школу. Среди учеников: собственная младшая дочь, камерная певица М. С. Муромцева-Венявская, лирико-драматическое сопрано Е. Н. Хренникова, контральто О. П. Мельгунова, баритон Н. Н. Миронов, лирико-колоратурное сопрано Н. А. Арцыбашева, меццо-сопрано Ф. С. Канцель и др. Автор статьи «О задачах вокального искусства» [«Театр», 1899, № 173, 174].
9. М. Н. Климентова и С. А. Муромцев: музыкальные вечера, круг общения
В 1882 году Климентова вышла замуж за известного юриста и правоведа, профессора Московского университета, гласного Московской городской думы, а впоследствии председателя Первой Государственной думы, Сергея Андреевича Муромцева. Из воспоминаний близкого человека семьи, Н. А. Гольцевой: «Муромцевы устроились в своем доме в Скатерном переулке, близ Поварской. У каждого была своя отдельная половина. С. А. имел отдельный приемный кабинет с отдельным парадным входом (крыльцом). М. Н. имела большое помещение (зал, гостиную, столовую) как преподавательница оперного искусства. <…> Музыкальные вечера происходили на половине Марии Николаевны, где выступали ее ученицы, а иногда и артисты. <…> Нередко мы встречали здесь знаменитостей музыкального мира: по окончании концерта всех присутствующих гостей приглашали обыкновенно в столовую. Здесь среди профессоров мы увидели П. И. Чайковского и Лауба (известного скрипача). <…> Завязалась интересная беседа по поводу некоторых произведений Чайковского. Чайковский держал себя очень просто, довольно много говорил и часто речь его при обращении к Лаубу переходила на немецкий язык. Наружность Чайковского была очень интересна. Он был довольно высокого роста, худой, с большими выразительными глазами и седыми волосами, которые так красиво оттеняли его лицо» [Гольцева 2009: 29].
В 1886 году Чайковский принял приглашение супругов Муромцевых посетить музыкальный вечер у них в доме. Певица написала ему письмо, в завуалированной форме сообщив о намерении пригласить «знаменитого нашего композитора»: «Предполагается исполнить одно трио упомянутого композитора и другие интересные вещи» (письмо 19 ноября / 1 декабря 1886, дата установлена нами по соотношению с дневником; ГМЗЧ. а4. № 1475. Л. 1–1 об.) После подписи (Оксана) Мария Муромцева она прибавила P. S.:
«Будут С. И. Танеев, Св. Прокина-Фитценгаген, Святловская, Климентова» (Там же).
Чайковский упомянул вечер 22 ноября / 3 декабря в Дневниках: «Вечер у Климентовой. Масса гостей. Мое трио. Пение Генделя и Моцарта» [Дневники: 113].
Климентова и Муромцев поддерживали дружеские отношения со многими выдающимися современниками. Мария Николаевна была дружна с К. С. Станиславским (принимала участие вместе с ним в любительских спектаклях в Абрамцево, привлекала его к постановкам сцен из опер при участии своих учениц), С. И. Мамонтовым, И. Е. Репиным (писал портреты певицы), Н. В. Лысенко, В. Д. Поленовым. В артистическом салоне Муромцевых в Москве бывали С. И. Танеев, А. Н. Скрябин, Р. М. Глиэр, Л. Н. Толстой и другие.
Со второй половины 1890-х семья Муромцевых собирала гостей на даче в Царицыно. У них почти каждое лето жила в собственной комнате в мезонине племянница С. А. Муромцева, Вера Николаевна, будущая жена И. А. Бунина, с которым она познакомилась именно на царицынской даче. Вера Бунина и Мария Климентова-Муромцева состояли в переписке все последующие годы, в том числе, в эмиграции.
«В просторной зале с цветными витражами Мария Николаевна устраивала музыкальные вечера, пользовавшиеся большой популярностью у московской интеллигенции» [Муромцева 2019: 489]. Среди посетителей музыкальной гостиной были К. А. Тимирязев, Б. Н. Бугаев (Андрей Белый), А. П. Чехов, М. А. Врубель, Л. В. Собинов и другие.
В 1910 году Сергей Андреевич Муромцев умер. Мария Николаевна, вступив в наследство, продала знаменитую дачу. В советское время дом и остальные постройки не уцелели.
10. Деятель русского зарубежья
В 1920 Мария Николаевна смогла уехать в Париж вместе с младшей дочерью Марией Сергеевной (1884–1930). Старшая дочь Ольга (1883–1967) и сын Владимир (1892–1937) оставались в России. (Впоследствии во Францию эмигрировали также внучки певицы от сына Владимира Ольга и Татьяна.)
Из воспоминаний Т. В. Муромцевой-Саарбековой: «Аббат навестил Марию Николаевну и писал: “6 мая 1922. Завтракал с <…> мадам Муромцевой, вдовой председателя I Государственной думы, приехавшей из Москвы. Ей разрешили уехать, так как она давала уроки племяннице [Л. Б.] Красина. Она нам рассказывала на своем не очень хорошем французском, но очень живо и натурально свои впечатления о России, где она провела все годы войны”» [Муромцева 2019: 447].
В Париже певица руководила вокальной студией Музыкальной секции Общества истории и искусства (дата открытия — 26 ноября 1924) [Русское зарубежье 1995 1: 159]. С 1930 была членом правления Русского музыкального общества за границей (в его состав входили также Ю. Н. Померанцев, Н. Н. Черепнин, А. Д. Александрович, Ф. А. Гартман, И. А. Галамян, А. И. Мозжухин, В. И. Поль, Л. Л. Сабанеев и др.) [Русское зарубежье 1995 2: 152]. Преподавала в Консерватории им. С. В. Рахманинова и Русской консерватории РМОЗ (1930-е гг.) [Русское зарубежье 1995 2: 457, 613]. Руководила Артистическим кружком «Алатр» в ресторане «Большой Московский Эрмитаж» (1932) [Русское зарубежье 1995 2: 349]. Была членом Комитета Московского землячества (1935). Выступала с воспоминаниями о И. С. Тургеневе (1925), а также на чествованиях A. M. Давыдова (1931), А. А. Плещеева (1933), вечере памяти Ф. И. Шаляпина (1938) и др.
В последние десятилетия жизни Мария Николаевна жила довольно скромно; ее самыми близкими людьми были две внучки Татьяна и Ольга. Татьяна вспоминала: «На что жила эта невысокая дама в неизменном черном платье и с пучком волос, заколотым сзади? Что давали ей уроки пения и продажи немногих ценных вещей, вывезенных из России: драгоценности и столовое серебро? Я не знаю. Она явно не была деловой женщиной, способной извлечь для себя пользу. Комната, в которой она жила, была украшена ее огромным портретом работы Поленова и множеством фотографий периода ее сценической славы, где она была запечатлена со многими известными людьми. <…> В обществе бабушка была очаровательна: ее разговоры выказывали большую культуру» [Муромцева 2019: 447–448].
И последнее воспоминание: «Наша бабушка умерла 25 января 1946 года в возрасте 90 лет. Очень странное совпадение. 25 января — это Татьянин день по православному календарю» [Там же: 450].
Источники
Литература: ЧПСС VI, VIII, IX, XII, XIV, XV-A, XVI-A, XVI-Б, XVII; Дневники: 113, 122, 130; ЧМС: 152, 154, 156, 157, 346; ЧМ 3; ЧЮ 1; N. Театр и музыка. «Черевички». Комико-фантастическая опера г. Чайковского // Новости дня. 1887. № 20. С. 3; Молодой музыкант [Кругликов С. Н.]. Музыкальная хроника (продолжение) // Современные известия. 1887. № 30. 31 января. С. 2; Театр и музыка // Новое время. 1889. № 47. 26 апреля / 8 мая. С. 3; Амфитеатрова-Левицкая А. Н. Первый спектакль «Евгения Онегина» // Чайковский и театр. С. 141, 149, 165; Климентова-Муромцева М. Н. О задачах вокального искусства. (Речь, прочитанная в Москве в исполнительском собрании кружка 11 ноября 1899) // Театр. 1899. № 173, 174; Гозенпуд А. Русский оперный театр XIX века. 1873–1889. Л.: Музыка, 1973. С. 161, 162, 164, 165, 168, 186, 187, 292, 293; Ларош Г. А. Неделя в Москве. «Евгений Онегин» в консерватории. Музыкальные очерки // Голос. 1878. № 360. 31 декабря // Ларош Г. А. Избранные статьи. Вып. 2. П. И. Чайковский. Л.: Музыка. 1975. С. 102–106; Амфитеатрова-Левицкая А. Н. Чайковский-учитель // Воспоминания о Чайковском. С. 78–81; Пружанский 1. С. 222–223; Русское зарубежье. Хроника научной, культурной и общественной жизни: Франция. 1920–1940. Т. 1, 2 / Общ. ред. Л. А. Мнухина. Париж, М.: YMKA-Press, ЭКСМО, 1995; Гольцева Н. А. Арбатский архив: историко-краеведческий альманах. Выпуск II. М.: Наука, 2009. С. 28–31; Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем. В 30 томах. Письма. В 18 томах. Т. XVI. Кн. II. 1879. М.: Наука, 2018. С. 205–206; Джанумов С. А. И. С. Тургенев в воспоминаниях М. Н. Климентовой-Муромцевой // Спасский вестник. Государственный мемориальный и природный музей-заповедник И. С. Тургенева «Спасское-Лутовиново», 2004. № 11. С. 246–257; Московская консерватория от истоков до наших дней. 1866–2006. Биографический энциклопедический словарь. М.: МГК им. П. И. Чайковского, 2007; Муромцева М. А. Сергей Андреевич Муромцев: личность, частная жизнь. Собрание воспоминаний, документов, писем. М.: Москвоведение, 2019. С. 421–496; Муромцева М. А. Муромцевы. Новые материалы. Документы, письма, воспоминания. М.: ИЦ «Москвоведение», 2020. С. 106–107, 144, 176, 312–318, 374–375, 398, 422–428, 450.
Архивные материалы: Личное дело Климентовой-Муромцевой Марии Николаевны — артистки оперной труппы (РГАЛИ. Ф. 659 (Московская контора Императорских театров). Оп. 3. 78 л.); Экзаменные листы учащихся и поступающих в консерваторию (РГАЛИ. Ф. 2099 (Московская консерватория Русского музыкального общества (1866-1917)). Оп. 1. Ед. хр. 31); Письма М. Н. Климентовой П. И. Чайковскому (ГМЗЧ. а4. № 1475–1485. КП 27998/1550–1559; а15. № 125. КП 27998/1560; а15. № 126. КП 27998/1561).
Редактор — О. А. Бобрик
Дата обновления: 21.06.2023