Александрова-Кочетова Александра Дормидонтовна (Доримедонтовна)

урожденная Соколова, по мужу Кочетова, сценическое имя Александрова; 1/13 октября 1833, Петербург — 4/16 ноября 1902, Москва.

Оперная и камерная певица (лирико-драматическое сопрано), педагог. Исполнительница сочинений Чайковского и его коллега по Московской консерватории. Ей посвящен романс «И больно, и сладко», ор. 6 № 3, который она же исполнила впервые.

Будущая певица родилась в семье протоиерея русской миссии в Берлине, где и провела детские и юношеские годы, с 1833 по 1853. Училась пению у Г. В. Тешнера. (Во время первой поездки за границу уроки вокала у Тешнера брал М. И. Глинка. Как известно, именно он познакомил Глинку с Зигфридом Деном.) С 1853 года, по возвращении из Берлина после смерти отца, Александрова-Кочетова продолжила вокальное обучение в Петербурге под руководством Феличе Ронкони. Тешнер рекомендовал ей его как сына своего бывшего учителя пения. (Однако по утверждению сына певицы Н. Р. Кочетова, педагогом матери был Джорджо Ронкони). Одновременно она совершенствовала игру на фортепиано у А. Г. Рубинштейна (с которым познакомилась еще в Берлине) и Т. Лешетицкого. В 1853–1856, благодаря А. Г. Рубинштейну, пела при дворе великой княгини Елены Павловны, часто в ансамбле с ним. 

Артистическую деятельность Александрова-Кочетова начала с участия в музыкальных собраниях А. Г. Рубинштейна и концертах Петербургского Филармонического общества, часто выступала со знаменитыми итальянскими певцами Э. Кальцолари, А. Бозио, Л. Лаблашем. В ее репертуар входили сольные партии в 9-й симфонии Л. ван Бетховена, Реквиеме В. А. Моцарта. После замужества Александрова-Кочетова в течении семи лет не появлялась ни в концертах, ни на театральной сцене. Овдовев, она вернулась к артистической деятельности сначала в России, затем в Германии. 

Александра Дормидонтовна пробовала свои силы в композиции; ей принадлежат популярные в 1850-е годы песни и романсы: «Она моя», «Ночь тепла» (РНММ. Ф. 8. № 123), «Ты помнишь ли» (Там же, № 120), «Я долго стоял неподвижно», «Уж ночь ложится на поля», «Тебе всю жизнь отдать», «Salve Regina» (для женского 3-хголосного хора, меццо-сопрано и органа; два последних сочинения и некоторые другие хранятся в РГАЛИ (Ф. 2037. Оп. 1. Ед. хр. 1). 

В 1865 году, согласно воспоминаниям Н. Р. Кочетова, певице «пришло <…> предложение, по личному желанию императора Александра II, поступить на сцену Большого театра в Москве» (РНММ. Ф. 8. № 4. Л. 4). Она служила солисткой Большого театра в Москве с 1865 по 1877 годы; дебют, под фамилией Александрова, состоялся в партии Антониды («Жизнь за царя» М. И. Глинки). Участвовала в возобновлениях в Москве опер Глинки «Жизнь за царя» и «Руслан и Людмила», «Аскольдова могила» А. Н. Верстовского, «Русалка» А. С. Даргомыжского. В этих операх выступала также в Чехии и Италии. В репертуаре певицы были центральные партии в операх «Норма» В. Беллини, «Риголетто» Д. Верди, «Волшебный стрелок» К. М. Вебера и др. 

Александрова-Кочетова обладала мягким голосом красивого тембра, безукоризненной вокальной техникой, замечательной музыкальной памятью. Ее исполнение отличалось интеллектуальной культурой, тонкой фразировкой, интонационной чистотой, умением подчинить виртуозное владение голосом выразительному раскрытию художественного образа. Певица была дружна с Даргомыжским, братьями Рубинштейн, А. Н. Серовым и Чайковским. С ее именем связана целая эпоха русской оперы, ее искусством восхищались многие современники. 

Известны примеры проявления поразительной музыкальности и музыкальной памяти певицы. Она могла петь без предварительной подготовки, с листа, любые произведения. Так, по свидетельству Н. Р. Кочетова, «когда Даргомыжский приехал в Москву и стал показывать матери “Русалку”, то она с листа спела ему всю партию Наташи, чем привела его в восторженное изумление» (РНММ. Ф. 8. № 4. Л. 11). Н. Д. Кашкин рассказывал, как он принес корректурные листы первого издания клавира оперы «Евгений Онегин», и певица «спела с полнейшей уверенностью все, что было доступно ее огромному голосу, то есть партию Татьяны, Ольги и теноровую (Ленского), октавой выше» [Балабанович 1973: 44]. 

В 1885 году на юбилейном вечере Александровой-Кочетовой был поднесен приветственный адрес, где рядом с подписями видных музыкальных деятелей стояла и подпись молодого А. П. Чехова. 

Чайковский услышал Александрову-Кочетову 15/27 января 1866 года, буквально через несколько дней после своего приезда в Москву, в Восьмом симфоническом собрании ИРМО под управлением Н. Г. Рубинштейна. Она исполняла арию из оратории Ф. Мендельсона «Илия». Далее он посещал практически все спектакли с ее участием в Большом театре. Александрова-Кочетова была для Чайковского не только одной из первых исполнительниц его вокальных сочинений в Москве, но и человеком из глинкинского круга. Именно ей композитор посвятил романс «И больно, и сладко» (ор. 6 № 3, 1869), входивший в первый романсный опус, написанный после окончания Петербургской консерватории. Он был впервые исполнен самой Александровой-Кочетовой в концерте 14/26 марта 1870 года, в Девятом симфоническом собрании ИРМО, после которого Чайковский сообщал 26 марта / 7 апреля 1870 в письме к М. И. Чайковскому: «Один из моих романсов (“И больно, и сладко”) производит здесь фурор» [ЧПСС V № 185: 210]. 

16/28 марта 1878 на концерте в московском Большом театре впервые прозвучали Интродукция, песнь Ундины и финал I действия из оперы «Ундина», ставшие для этого сочинения единственным исполнением. Партию главной героини пела Александрова-Кочетова, Гульдбранда — А. М. Додонов, дирижировал Э. Н. Мертен;

В эти годы композитор общался с певицей лично, и достаточно близко. 26 ноября / 8 декабря 1869 года, обращаясь к своему другу, архитектору И. А. Клименко, он в шутливой форме извещал его, что должен заканчивать сочинение романсов (видимо, ор. 6), поэтому не может посетить певицу: «<…> К дщери небесной не припаду, к дщери Доримедонтовой не притеку <…>» [ЧПСС V № 162: 191]. Клименко в воспоминаниях оставил такой комментарий: «<…> Выше приведенное письмо написано по следующему поводу: мы с П[етром] И[льичом] были приглашены Александрой Доримедонтовной Кочетовой (по сцене Александровой) на вечерний чай (помню в какую-то среду); зная по опыту, что П[етр] И[льич] нередко забывал о подобных приглашениях, я накануне утром зашел к нему с целью напомнить о завтрашнем приглашении. Не застав его дома, я написал ему коротенькую записочку на церковно-славянском языке. В ответ на эту-то записку он и прислал мне вечером вышеприведенное забавное письмо» [Альманах 1 1995: 85–86]. В мае 1872 года Чайковский вновь написал Клименко стилизованное послание и снова в связи с приглашением певицы: «Зодчий! Лицедейка и мусикийская певунья приказала предупредить, что сегодня не будет дома, но очень просит быть у ней завтра. Итак, будем с тобой у ней завтра; если же нет, то есть, если не можешь, то дай знать. Впрочем, ты меня застанешь сегодня дома, если желаешь видеть, дабы уговориться. Мусикиец» [ЧПСС V № 269: 278].  

1866 по 1880 годы Александрова-Кочетова преподавала в Московской консерватории, таким образом, на протяжении первых 12 лет они были с Чайковским коллегами. Среди ее учеников: А. М. Абрамов, А. Н. Амфитеатрова-Левицкая, А. В. Аристова, В. В. Байкова, Л. Баженова, М. Вигнере-Гринберга, И. К. Гончаров, З. П. Иванова-Иваницкая, Е. П. Кадмина, В. Л. Карелин, А. И. Книппер, М. П. Коровина, З. Р. Кочетова, М. М. Корякин, Д. И. Лазарева, Н. Лопатин, Е. Л. Львова, Е. А. Муравьева, Э. А. Негрин-Шмидт, О. А. Пускова, М. Рейнер, А. Е. Ростовцева, А. В. Святловская, Е. В. Слатина, О. В. Соколова-Фрёлих, Д. В. Тархов, П. А. Хохлов. Многие из них стали выдающимися исполнителями, — в том числе и первыми, — музыки Чайковского. После одного из классных вечеров Александровой-Кочетовой Чайковский дал такую оценку ее педагогической деятельности: «Концерт известной учительницы пения, примадонны нашей русской оперы г-жи Александровой, оставил сам по себе у всех присутствовавших на нем весьма приятное воспоминание. <…> Г-жа Александрова не тщится, подобно некоторым учителям пения, пускать пыль в глаза публики плохими трелями и грубыми фиоритурами своих учениц. Она, очевидно, прежде всего старается споспешествовать только естественному развитию и укреплению голосовых органов, а также простому, нормальному издаванию звука (émission) — а не в этом ли состоит все искусство пения? Ничто так не губит голосов, как насильственное прививание к ним колоратурных украшений, для которых требуется уже окрепший, твердо поставленный голос. Г-жа Александрова не пренебрегает и этими утонченностями школы, но она не ставит их на первый план, отдавая все свое внимание широкому, открытому пению. <...> Мы не слышали в этот вечер ни одной фальшивой ноты, ни одной неудачной фиоритуры, ни одной антихудожественно исполненной фразы» [ЧПСС II: 143−144]. Чайковский также отмечал, что для учеников певицы характерны «зрелость понимания» смысла исполняемых произведений и «изящная простота» исполнения [Там же]. Даже в тех случаях, когда композитор замечал, что певица «была не в ударе», или что голос ее уже не тот, что прежде, окончательный вывод следовал в ее пользу, — «пела однако же прекрасно, безукоризненно верно, и с неподдельным чувством» [Там же: 50]. Чайковский уделял много внимания Александровой-Кочетовой в своих критических статьях. В 1871 году, после бенефисного спектакля певицы («Фрейшюц» К. М. Вебера) он отметил, что несмотря на отсутствие у нее соловьиных свойств А. Патти, она своим чутким, честным отношением к музыке сделала «все возможное, чтобы заслужить одобрение всех истинных ценителей искусства» [ЧПСС II: 46]. Через несколько лет, в 1875-м, Чайковский писал об Александровой-Кочетовой так: «Голос ее, конечно, пострадал от всесокрушающей руки времени, — но за ней осталась ее музыкальная талантливость, ее тонкая обдуманность в фразировке, вкус и безупречная чистота в интонации и технике. Эти качества еще долго будут поддерживать г-жу Александрову на поприще певицы и обеспечивают за ней почтительное внимание публики» [ЧПСС II: 295]. 

Сохранилась лишь одна короткая записочка Чайковского к Александровой-Кочетовой. Уже будучи известным композитором, он известил ее 14/26 ноября 1886 года о том, что послал ей свою фотографию [ЧПСС XIII № 3097: 501]; это фото с дарственной надписью «Многоуважаемой Александре Доримедонтовне Кочетовой. П. Чайковский. 14 ноября 1886 г.» ныне хранится в РНММ (Ф. 8 (А. Д. Александрова-Кочетова). № 61). В том же письме Чайковский просил певицу прислать ему свою фотографию, но в личном архиве композитора она не обнаружена; не сохранились и письма Александровой-Кочетовой к Чайковскому. 

Брат певицы В. Д. Соколов преподавал в Московской консерватории иностранные языки и также был близко знаком с Чайковским. Дочь Александровой-Кочетовой, известная певица Зоя Разумниковна Кочетова (1857–1892), состояла в браке с писателем Вас. И. Немировичем-Данченко. Сын, Николай Разумникович Кочетов (1864−1925) — композитор, музыкальный писатель, критик и вокальный педагог, автор воспоминаний о матери (1923) и брошюры «Вокальная техника и ее значение» (год издания — 1930).


Источники

Литература: ЧПСС II, V, XIII; Одоевский В. Ф. Новая певица на сцене московской оперы 1865 // Одоевский В. Ф. Музыкально-литературное наследие. М.: Государственное музыкальное издательство, 1956. С.303–304; Одоевский В. Ф. Дебют г-жи Александровой в роли Антониды в опере «Иван Сусанин» Глинки [1865] // Там же. С. 304–305; Ларош Г. А. Музыкальная хроника. 1871 // Ларош Г. А. Избранные статьи. Вып. 1. Л.: Музыка, 1974. С. 162–163; [Б. п.] А. Д. Александрова-Кочетова // РМГ. 1901. № 4. Стб. 98–101; Московская консерватория. 1866–1966. М.: Музыка, 1966. С. 69–71; Воспоминания о Московской консерватории. М.: Музыка, 1966. С.74–78; Балабанович Е. З. Чехов и Чайковский. М.: Московский рабочий, 1970. С. 44–46; Зарубин В. Замечательная русская певица // Советский артист. 1983. 16 декабря. С. 4; Пружанский А. М. Отечественные певцы. 1750–1917. Т. 1. М.: Советский композитор, 1991. С. 17–18; Яковлева А. Профессор вокального факультета Московской консерватории А. Д. Александрова-Кочетова (из истории русской вокальной педагогики) // Музыкальное исполнительство и педагогика. Сб. статей. Сост. Т. А. Гайдамович. М.: Музыка, 1991. С. 90–111; Клименко И. А. Мои воспоминания о Петре Ильиче Чайковском // П. И. Чайковский. Забытое и новое. Альманах 1. М.: ИИФ «Миф и культура», 1995. С. 64–92; Амфитеатров А. В. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих. М.: Новое литературное обозрение, 2004. Т. 1. С. 10, 80, 139–141, 151, 180–186, 192–193, 223, 328, 337, 339–340, 349–353, 362, 366, 370–372, 375, 375, 381, 394, 400, 406, 521, 561; Т. 2. С. 54; Вайдман П. Е. Мир Глинки в жизни и творчестве Чайковского // М. И. Глинка. К 200-летию со дня рождения. Материалы научных конференций. Т. I. М.: МГК им. П. И. Чайковского, 2006. С. 202–203.

Архивные материалы: РГАЛИ. Ф. 2037. Кочетовы: Александра Дормидонтовна (псевд. Александрова; 1833–1903) — певица, композитор; ее сын Николай Разумникович (1864–1925) — музыкальный критик, композитор, дирижер; ее внук Вадим Николаевич (1898–1951) — композитор. Кочетов Н. Р. Воспоминания об Александровой-Кочетовой Александре Доримедонтовне. 28 июня 1923 (РНММ. Ф. 8 (Александрова-Кочетова А. Д.). № 4).

См. также: Шесть романсов ор. 6Амфитеатрова-Левицкая Александра Николаевна.


Редактор — А. С. Виноградова

Дата обновления: 09.07.2023