Певец (баритон), артист (1864–1877) и режиссер Русской (1877–1882) и Итальянской оперных трупп (1877–1879) Императорских московских театров. Режиссер возобновления «Опричника» (1880) и первой постановки «Евгения Онегина» (1881) в Большом театре.
При его участии в Большом театре также были поставлены: «Каталонская месть» («Рюи Блаз») Ф. Маркетти (первое исполнение в России, 1877), «Жидовка» Ж. Галеви (1878); «Гугеноты» Дж. Мейербера, «Риголетто» и «Аида» Дж. Верди, «Волшебный стрелок» К. М. Вебера, «Демон» А. Г. Рубинштейна, «Миньон» А. Тома, «Гварани» А. К. Гомеса (первое исполнение в России, 1879); «Роберт-Дьявол» Дж. Мейербера, «Юдифь» А. Н. Серова, «Бал-маскарад» Дж. Верди (1880); «Пророк, или Иоанн Лейденский» Дж. Мейербера, «Вражья сила» А. Н. Серова, «Тангейзер» Р. Вагнера (1881); «Княгиня Островская» Г. Н. Вяземского (мировая премьера, 1882).
1. Биография
2. «Опричник». Возобновление на сцене Большого театра (1880)
3. «Евгений Онегин». Премьера на сцене Большого театра (1881)
1. Биография
Существуют два основных источника биографических данных Дмитриева, в некоторых пунктах противоречащих друг другу; иные упоминания используют данные материалов, названных ниже. Первый из них — это публикация в московской газете
«Театральные афиши и антракт», представлявшая поступивших на московскую сцену баритона А. Д. Дмитриева и тенора И. Я. Сетова (1864). Более поздний, —
сведения о Дмитриеве в 1-м томе Материалов по истории русского балета «Прошлое балетного отделения Петербургского театрального училища» (составитель М. Борисоглебский, 1938).
Согласно этим публикациям, во время учебы в гимназии в Риге Дмитриев пел в церковном хоре и первоначальным музыкальным образованием был обязан учителю пения Месснеру [В. Р-ский 1864: 3; Борисоглебский 1938: 370]. В начале 1850-х (в 1851 либо в 1853) он переехал в Петербург, где был представлен М. И. Глинке, по рекомендации которого стал учеником преподавателей оперного отделения Петербургского театрального училища
Н. Ф. Вителяро и Ф. Риччи. В 1856 дебютировал в нескольких сценах из разных опер, в том числе, из «Сороки-воровки» Дж. Россини [В. Р-ский 1864: 3]. В 1857 уже под псевдонимом Дмитриев выступил в опере “Цыганка” [Г. Доницетти] на сцене Театра-Цирка (Мариинский театр). (В роли Антонио Альвареца (Альвареса), см. сноску выше. — Ред.).
С 1857 (по др. сведениям с 1859) по 1861 жил и учился во Франции и Италии, брал уроки у известных педагогов У. Фонтано и Ж. Дюпре (в Париже), Ф. Ламперти (в Милане), консультируясь также у Дж. Россини, А. Тамбурини и др. Подготовил под руководством Ламперти партии Риголетто и Дона Паскуале. Выступал на сценах театров «Гранд-Опера» (Париж), «Каркано» (Милан), «Паганини» (Генуя) [Пружанский 1991: 148]. Гастролировал в Англии. Вернулся в Россию, не желая отплатить «черною неблагодарностью» «за средства, которые дала ему дирекция императорских русских театров для его образования» [Борисоглебский 1938: 370]. В 1862 выступал в Петербурге в партии Графа ди Луна («Трубадур» Дж. Верди).
В качестве солиста Русской оперной труппы Императорских московских театров Дмитриев участвовал в премьерах на сцене Большого театра опер «Запорожец за Дунаем» С. С. Гулака-Артемовского (Султан, 6/18 октября 1864) и «Рогнеда» А. Н. Серова (Друлав, 4/16 декабря 1868). Сведений об иных заметных партиях не сохранилось.
После смерти в феврале 1877 режиссера Русской оперной труппы Н. П. Савицкого подал прошение о переводе на освободившуюся должность. Прошение было удовлетворено, о чем свидетельствует
Личное дело Александра Дмитриевича Дмитриева (Гарфельда) из Фонда Московской конторы Императорских театров в РГАЛИ.
Дмитриев получил должность режиссера оперной труппы, но ни художественного, ни организаторского авторитета ему завоевать не удалось. Декоратор К. Ф. Вальц вспоминал о нем так: «Оперным режиссером был в то время певец А. Д. Дмитриев — более чем слабый режиссер, но к счастью московской сцены он не долго занимал пост художественного руководителя сцены, зато помощник его, а затем и режиссер В. В. Стерлигов, был очень полезным работником в театре» [Вальц 1928: 119].
2. «Опричник». Возобновление на сцене Большого театра (1880)
Возобновление «Опричника» на сцене Большого театра состоялось 12/24 февраля 1880. Оно должно было стать своего рода реабилитацией оперы после провала ее московской премьеры в 1875. Дирижер, предпринявший возвращение «Опричника» в репертуар, Э. Бевиньяни, значительно улучшил музыкальный уровень постановки. Однако ее сценическое решение вызывало критику; среди часто встречающихся претензий — неспособность создать и обыграть сценическое пространство: «Комната в доме Морозовой смешна, — смешна и своей огромностью, и поражающей глаз пустотою. Во-первых, обнищавшая Морозова не могла жить в таких обширных срубах, какой изображен на нашей сцене; во-вторых, вообще для предстоящей комбинации (дуэт Морозовой с сыном) крайне неудобен, невыгоден в сценическом отношении изображенный в данном случае пустой сарай. Ужели трудно было догадаться сделать декорацию при условии сокращения размеров сцены боковыми кулисами» [А. Р-зе 1880: 2].
Критике подверглись также неловкости и промахи режиссерства Дмитриева: «Довольно комичное обстоятельство представило собой и следующее: г-жа Юневич [Морозова] доигрывает свою сцену; нужно менять декорацию и, по этому случаю, убрать из комнаты обедневшей Морозовой ее единственные лавку и стол. Входят без церемонии лакеи и тащат мебель за кусты, а г-жа Юневич продолжает доигрывать сцену. Затем режиссер г. Дмитриев внезапно соображает в чем дело и спускает занавес» [Никс и Кикс 1880: 240].
Однако музыкальная сторона постановки оценивалась с большей благосклонностью. Особенно это стало заметно, когда в Москве появилась первая «коронная» пара исполнителей-фаворитов: Б. Б. Корсов (Вязьминский) — А. П. Крутикова (Морозова). Их выступление в «Опричнике» 21 ноября 1880 было замечено в прессе как благотворный фактор для успеха оперы.
3. «Евгений Онегин». Премьера на сцене Большого театра (1881)
Премьера «Евгения Онегина», состоявшаяся на сцене Большого театра 11/23 января 1881, готовилась с еще большим тщанием, чем возобновленный «Опричник». Опера вызывала интерес общества, меломаны уже были знакомы с музыкой по вышедшим клавираусцугам и партитуре. Подготовкой спектакля, помимо дирижера Э. Бевиньяни, занимался инспектор репертуара Московской конторы Императорских театров В. П. Бегичев. Декорации все еще, по заведенному образцу экономии, переделывались из старых, но вот костюмы были сделаны специально, причем они соответствовали времени действия.
Новый уровень отношения к визуальной стороне спектакля произвел впечатление на публику и критику; П. Д. Боборыкин даже посвятил костюмам отдельный раздел обзорной статьи о московских театрах, названный «Обстановка “Евгения Онегина”», где констатировал, что «постановка в костюмах и с подробностями эпохи — свершившийся факт» [Боборыкин 1881: 3].
Однако не все певцы и хористы справились с новой задачей действовать в исторических костюмах; промахи, несовпадения происходили не только по вине исполнителей, но и вследствие невысокого уровня режиссера Дмитриева. По словам Боборыкина, «в постановке оперы г-на Чайковского, в деталях туалетов, в гримировке, в том, как держались хористы и хористки, как группированы были гости, не видно руки мастера и, главное, не чувствуется литературной развитости» [Там же]. Премьерная серия спектаклей 1881 прервалась после трагической гибели императора Александра II 1/13 марта; театры закрылись до следующего сезона. Начало сезона 1881–1882 обещало перемены (сменился высший эшелон Дирекции Императорских театров), но до Москвы изменения дошли не скоро. Поначалу казалось, что положение не только не улучшилось, но и ухудшилось. Так, от музыкального руководства московской труппой ушел Бевиньяни, а репертуар попал в руки дирижера Н. Б. Эммануэля, о каких-либо достижениях которого ничего не было слышно. Ни Чайковскому, находящемуся за границей, ни Юргенсону, находящемуся в Москве даже в декабре 1881 не была известна судьба «Онегина» и причина, почему его до сих пор не дают. Выяснилось, что оперу обещали поставить в бенефис режиссера Дмитриева. Об этом Юргенсон писал Чайковскому 8–9/20–21 января 1882: «Чуть не забыл. Онегин идет послезавтра, в бенефис Дмитриева. Вот почему и не давали! чтоб этот паршивец сделал бенефис!» [ЧЮ 1 № 337: 325].
Затем, 14/26 января, Петр Иванович информировал композитора о премьере: «10-го был в бенефисе в пользу Dmitrieff. Театр был полон; я заплатил за свое кресло 5 руб[лей]. В двух ложах и бельэтаже восседал
Алексеев
со своими гостьми [sic!]. Сильно подшефе [sic!] прошли мимо меня, стараясь держаться солидными,
Бабушка
и
Гильф, не узнав меня, а потом в антрактах каждый раз снова со мною поздоровались, забывая, что это уже не в первый раз.
Анатолий, как член jeunesse dorée [золотой молодежи – франц.], сидел в 1-м ряду. В одной ложе сидели Иоахим, Эрмансдерфер, Гржимали, Фицтенгаген, Пабст, Альбрехт, Лангер и т. д.» [Там же. № 340: 328].
Вскоре в Москву знакомиться с местной ситуацией приехал новый директор Императорских театров И. А. Всеволожский. Юргенсон, встретившись с ним, сообщал Чайковскому о благоприятном впечатлении. «Очень милый, даже скромный, но я бы предпочел энергичного человека» [Там же. № 351: 345]. И далее — об административных перестановках после визита Всеволожского: «Дмитриев понижается, его оставляют помощником режиссера нового — Барцала» [Там же].
После «Евгения Онегина» состоялся еще один бенефисный спектакль Дмитриева; его карьера оперного режиссера завершилась «Демоном» А. Г. Рубинштейна (4/16 апреля 1882). Очевидно, постановки обеих этих опер на московской сцене он считал своим высшим достижением. В сезоне 1883–1884 в Большом театре шла уже новая постановка «Евгения Онегина» дирижера И. К. Альтани и режиссера А. И. Барцала.
Сведения о дальнейшей деятельности Дмитриева приведены в «Материалах по истории русского балета»: «в 1882 окончательно оставил работу на театрах и посвятил себя исключительно педагогической деятельности. В 1887 г[оду] организовал “Оперно-драматические классы” в Петербурге» [Борисоглебский 1938: 371].
Литература: ЧЮ 1; Р-ский В. Артисты московской русской оперы. Гг. Сетов и Дмитриев // Театральные афиши и антракт. 1864. № 162. 2 октября. С. 3; Никс и Кикс. Возобновление «Опричника». — О г. Дмитриеве. — По поводу бенефиса г. Ленского // Будильник. Сцена и кулисы. 1880. № 9. Февраль. Стб. 240–241; А. Р-зе [Размадзе А. С.]. Музыкальные очерки и заметки (Опера Чайковского «Опричник», возобновленная на московской сцене) // Русский курьер. 1880. № 51. 22 февраля. С. 1–2; Боборыкин П. Д. Московские театры. Постановка «Евгения Онегина» и балета «Арифа» на Большом театре // Русские ведомости. 1881. № 39. 8 февраля. С. 1–3; Вальц К. Ф. 65 лет в театре. Л.: Academia, 1928. С. 119; Прошлое балетного отделения Петербургского театрального училища, ныне Ленинградского государственного хореографического училища. Материалы по истории русского балета. Составитель М. В. Борисоглебский. Т. 1. Л.: Издание Ленинградского государственного хореографического училища, 1938. С. 206, 370–371; Пружанский А. М. Отечественные певцы. 1750–1917. Т. 1. М.: Советский композитор, 1991. С. 148; Федоров В. В. Репертуар Большого театра СССР. 1776–1955. Т. 2. 1856–1955. New York: Norman Ross Publishing, 2001. С. 348–359.
Архивные документы: Личное дело Дмитриева (Гарфельда) Александра Дмитриевича (РГАЛИ. Ф. 659 (Московская контора Императорских театров). Оп. 3. Ед. хр. 1109. Л. 49–49 об.).
Редактор — О. А. Бобрик
Дата обновления: 10.01.2023