Русский славист, историк, филолог. С 1/13 января 1886 по 30 мая / 11 июня 1887 — управляющий Московской дирекции Императорских театров, в этом качестве общался с П. И. Чайковским. Удостоен придворных званий камер-юнкера (1876), камергера (1878) и гофмейстера (1887). Действительный статский советник (1887).
1. Биографические сведения (до вступления на пост управляющего Московской дирекции Императорских театров)
2. Майков — управляющий Московской дирекции Императорских театров. Общение с Чайковским
1. Биографические сведения (до вступления на пост управляющего Московской дирекции Императорских театров)
Родился в семье полковника гвардейской артиллерии Александра Аполлоновича Майкова (1792–1886). Назван в честь деда, Аполлона Александровича Майкова (1761–1838), поэта, директора Санкт-Петербургских Императорских театров (1821–1825). Двоюродный брат литераторов Аполлона Николаевича и Леонида Николаевича Майковых.
Майков — выпускник Московского дворянского института и Московского университета (историко-филологический факультет). В 1857 стал адъюнктом на кафедре русской словесности того же университета, но уже в 1859 его покинул. Занимался историко-филологическими изысканиями в области сербского языка и культуры, «был одним из тех, кто стоял у истоков нового важного направления — историографии славяноведения» [Хохлова 1992: 49]. В начале 1870-х служил секретарем журнала «Беседа», вел переписку с крупнейшими отечественными писателями, однако и там проработал недолго.
С 1873 по декабрь 1885 Майков состоял чиновником особых поручений при московском генерал-губернаторе В. А. Долгорукове. В период службы на этой должности был удостоен придворных званий камер-юнкера (1876) и камергера (1878).
2. Майков — управляющий Московской дирекции Императорских театров. Общение с Чайковским
С осени 1885 в Министерстве Императорского двора началась подготовка к новым назначениям в Московскую дирекцию Императорских театров. Вопрос о руководстве репертуаром решался в пользу знаменитого драматурга А. Н. Островского. По свидетельству петербургского театрального чиновника В. П. Погожева, «<…> родной брат Островского (Михаил Николаевич Островский. — А. В.), министр государственных имуществ, через многим ему обязанного управляющего кабинетом Государя Н[иколая] С[тепановича] Петрова, устроил Александра Николаевича на давно желанную последним должность начальника репертуара московских театров. <…> Можно было ожидать, что новое назначение даст Островскому простор для проведения новых идей в театральную жизнь» [Погожев 2016: 158].
Относительно выбора персоны управляющего московский театральный декоратор К. Ф. Вальц утверждал: «А. А. Майков был приглашен исключительно по желанию А. Н. Островского, который заявил при вступлении на службу, что согласен работать исключительно при сотрудничестве Майкова» [Вальц 1928: 130].
Аполлон Александрович получил назначение на должность управляющего Московской дирекции Императорских театров и с 1/13 января 1886 приступил к новым обязанностям. Пресса приняла известие о новом театральном начальстве поначалу положительно. Так, в «Русских ведомостях» писали: «Старинные, дружеские, чуть не с университетской скамейки отношения г. Майкова с г. Островским дают повод рассчитывать на то, что общими их усилиями московская сцена поднимется на давно желаемую высоту» [Русские ведомости 1886: 3].
Но приехавший в декабре 1885 в Москву П. И. Чайковский сразу ощутил холод официального отношения. Это следует из его письма к П. В. Чайковской от 22 декабря 1885 / 3 января 1886, в котором он сообщал о том, что «управление московских театров переходит в новые руки», поэтому «ничего положительного» по вопросам постановки «Черевичек» и своем участии в ней в качестве дирижера, он не добился [ЧПСС XIII № 2840: 227].
Деятельность новой администрации скоро вызвала разочарование общественности. Погожев вспоминал, что с «проведением новых идей» «<…> все вышло не так. Заправляя совместно с управляющим театрами Майковым московской сценой, Островский увлекся внешней стороной значения [sic] своей должности. По рассказам компетентных свидетелей, и Майков, и Островский, умирая, оставили в сценическом московском деле сумбур, бессистемицу и финансовый ущерб» [Погожев 2016: 158].
Подробная характеристика управляющего принадлежит Вальцу:
«А. А. Майков был человеком не без странностей. Мало знакомый с театром, он поставил своей задачей во что бы то ни стало сократить расходы и провести в жизнь экономию столь модную в царствие Александра III. Всею душой ненавидя бюрократизм и чиновников, Майков при вступлении в должность наотрез отказался сидеть в конторе театров. Для него было устроено особое помещение в театральной школе, в котором он и занимался. Благодаря этому несчастные театральные чиновники весь день вынуждены были циркулировать между Большой Дмитровкой и Софийкой (с 1922 — Пушечная, прежнее название — по храму Софии Премудрости Божией у Пушечного двора. — А. В.), то и дело бегая к Майкову за подписью какой-либо бумаги или за получением того или иного распоряжения. Самое любопытное было то, что Майков, всячески отмежевываясь от чиновников, не замечал, что сам он — бюрократ до мозга костей.
Принципы экономии проводились Майковым самым безжалостным образом. Никакой речи даже о самых минимальных расходах на какую-нибудь постановку и быть не могло при нем» [Вальц 1928: 130–131].
Директор Санкт-Петербургских Императорских театров И. А. Всеволожский с назначением отдельной московской дирекции потерял часть своего влияния, но дело было не только в амбициях: ему не нравился лично Майков. Он предпочитал уклоняться от взаимодействия с ним, когда возникала необходимость контакта с Московской конторой. Всеволожский продолжал поддерживать Чайковского. В частности, в марте 1886 он планировал постановку одного из актов балета «Лебединое озеро» в Красном селе для показа Александру III, но с просьбой прислать партитуру обратился к П. И. Юргенсону через давнего и верного сотрудника Московской конторы П. М. Пчельникова, не желая ставить в известность ее руководителей [ЧЮ 2 № 593: 22–25].
В конце первого года «правления» Майкова между ним и Чайковским разгорелся конфликт, связанный с подготовкой премьеры «Черевичек». 16/28 декабря 1886 композитор написал письмо Всеволожскому, надеясь на его помощь в разрешении противоречий:
«Музыканты оркестра Большого театра обратились ко мне с просьбой, чтобы исполнение моей оперы состоялось в их бенефис. Г-н Майков, с которым я беседовал по этому поводу, категорически отказал дать ход их прошению. Эта очень высокопоставленная персона не удостоила меня объяснением причины отказа. Тогда я решил сделать все, что в моих силах, чтобы заинтересовать этим вопросом наиболее влиятельных лиц императорских театров» [ЧПСС XIII № 3130: 530].
Очевидно, такой высокомерный и официальный тон общения был характерен для Аполлона Александровича. Он сохранял его даже в процессе обсуждения увековечивания памяти скончавшегося 2/14 июня 1886 А. Н. Островского, своего соратника. Ситуация с чиновничьим ответом Майкова воспроизведена в письме друга Островского, купца Н. М. Федюкина к артисту Н. И. Музилю летом 1886, после смерти драматурга: «В июне месяце <…> я обратился к А. А. Майкову с частным письмом, прося его открыть подписку на постановку бюста покойного А. Н. Островского в фойе Малого театра и предлагая от себя 100 рублей. Сегодня я был формально приглашен в театральную контору повесткой, и, когда туда явился, г. Гершельман (Константин Романович Гершельман, секретарь Московской конторы Императорских театров. — А. В.) показал мне мое письмо, на котором написана резолюция Майкова: “Объявить г. Федюкину, что открытие подписки на постановку бюста А. Н. Островскому признано неудобным”. Я хотя и удивился, почему мне предъявили ответ в такой форме, но делать было нечего, написал на нем, что я читал его такого-то года и числа, и ушел. <…> По правде сказать, меня такой ответ г. Майкова немного покоробил» [Ланский 1974: 634–635]. При Майкове памятник Островскому так и не был установлен.
На письмо Чайковского Всеволожский ответил, но помочь не обещал. Недатированный ответ написан по-французски со вставками русских фраз. Иван Александрович писал, что лишен рычага влияния на Майкова, поскольку оркестрам и так уже подняли ставки его, Всеволожского, стараниями, и он опасался, что в вопросе бенефиса «Министр и Контроль будут голосовать с г-ном Майковым» (ГМЗЧ. а4. № 475. Л. 4 об.). Под первым здесь подразумевался министр Императорского двора Илларион Иванович Воронцов-Дашков, а под вторым — главный контролер Министерства Императорского двора Николай Степанович Петров. Именно о нем в письме Всеволожского сказано по-русски: «Контроль заговорит, и я, который из сил выбивался, чтобы довести оркестровые штаты до настоящего положения, должен буду замолчать» (Там же. Л. 5). Есть основания предполагать, что Всеволожский все же пошел с докладом к самому́ главному контролеру. Об этом можно судить по последствиям.
11/23 января 1887, спустя примерно месяц после обращения Чайковского к Всеволжскому, Петров потребовал от Майкова объяснить ситуацию. О дате и содержании этого обращения можно судить по ответному письму московского чиновника от 15/27 января. Из него следует, что Петров был осведомлен о сути письма Чайковского.
«Милостивый государь Николай Степанович!
На письмо Вашего Превосходительства от 11-го с. м. имею честь объяснить, что на одной из репетиций “Черевичек” Чайковский обратился ко мне с просьбою предоставить первое представление его оперы в бенефис оркестру. На это я ответил ему, что считаю невозможным исполнить его просьбу потому во 1-х, что оркестр со времени реформы 1882 г. (преобразований, осуществленных И. А. Всеволожским после вступления в должность директора Императорских театров. — А. В.) получает жалованье в увеличенных размерах и большая часть музыкантов приглашены только недавно на службу; во 2-х, что в опере участвует не один оркестр, но также оперная и балетная труппа; в 3-х, что опера, поставленная с значительными затратами и при общих трудах, должна прежде всего покрывать расход и служить прямо в пользу театра; в 4-х, что давать бенефис оркестру не в обычаях Императорских Московских театров и в 5-х что предварительно нужно испросить разрешения г. Министра, но я не решаюсь утруждать Его Сиятельство таким ходатайством, которое считаю неудобоисполнимым. К этому я присовокупил, что собственно для оркестра можно было бы испрашивать бенефис Великим постом. Вот все, в чем состояло мое объяснение с г. Чайковским. Мне известно, что г. Чайковский обращался с этою же просьбой к И. А. Всеволожскому, который ответил ему почти то же, что и я.
В Москве оркестр не имел бенефисов ни до, ни после реформы. Только один раз Патти устроила концерт в пользу императорского оркестра, но это имело вид частной награды без всякого участия в этом случае театральной дирекции.
Впрочем, я полагаю, что г. Чайковский, по своей доброте, послужил отголоском кого-либо из крупных музыкантов оркестра, или, что вероятнее, — профессоров Консерватории, так как Императорский оркестр обязательно участвует в концертных репетициях и концертах консерватории, к немалому затруднению дирекции при возобновлении старых и постановки новых опер.
Прошу Ваше Превосходительство принять уверение в моем глубочайшем уважении и совершенной преданности.
15 января 1887 Майков» (РГАЛИ. Ф. 829. Оп. 1. Ед. хр. 9. Л. 18–19).
Управляющий Московской дирекции Императорских театров представил начальству ситуацию так, словно провел большую беседу с композитором, чего, по словам последнего, не было, как не было и названо ни одной причины отказа.
В процессе постановки оперы «Черевички», начавшемся осенью 1886, Чайковский тесно общался с московской труппой Русской оперы. Он приехал в Москву во второй половине ноября и с этого времени присутствовал на репетициях уже не только как автор музыки, но и как дирижер, или даже музыкальный руководитель. После премьерного спектакля в Большом театре (19/31 января 1887) он писал певице Э. К. Павловской о том, что «совершенно доволен артистами и публикой», великолепием декораций, чем «обязан И. А. Всеволожскому», но из-за «принципа экономии», который «царит в здешней дирекции», о костюмах ничего хорошего сказать нельзя [письмо от 20 января / 1 февраля 1887; ЧПСС XIV № 3150: 21].
Композитор и впредь не оставался равнодушным к проблемам московских артистов, связанных с некомпетентным руководством, вскоре приняв действенное участие в борьбе солистов труппы против А. А. Майкова. Управляющий Московской дирекции Императорских театров собрался распространить свой план экономии на гонорары ведущих солистов. Последние в ответ обратились за помощью к влиятельным лицам и журналистам. В петербургских газетах стали появляться критические заметки о порядках в московских театрах. Характерна реплика из «Нового времени» от 13/25 апреля 1887:
«Недавно московские афиши, именуемые “Театр и жизнь” опубликовали любопытные данные о том, сколько раз пели солисты московского Большого театра. Эти цифры снова подтверждают, насколько лицо, стоящее во главе администрации не удовлетворяет художественным требованиям такого сложного механизма как опера, и насколько оно не оправдывает возлагавшихся на него надежд» [Новое время 1887/1: 3].
Критика не осталась без внимания высокого покровителя Майкова, главного контролера Н. С. Петрова. Об этом опять можно судить по ответному письму Аполлона Александровича от 18/30 апреля 1887, в котором он обосновывал свое решение заменить «дорогую» солистку М. П. Коровину экономически более выгодной Е. К. Верни. Он также сообщил министру о своем видении собственных задач:
«Признавая за собой право и обязанность честно, до самоотвержения, охранять интересы Императорского Московского театра, я стремлюсь к тому, чтобы во 1-х сократить состав оперной труппы и заставить артистов петь большее число раз; во 2-х улучшить его и в 3-х удешевить» (РГАЛИ. Ф. 829. Оп. 1. Ед. хр. 9. Л. 24 об.).
На неблагоприятном для московской дирекции фоне 20 апреля / 2 мая состоялась премьера оперы В. Н. Кашперова «Тарас Бульба», которая подверглась сокрушительной критике, в том числе и как репертуарный провал. В «Новостях» писали:
«Написать слабую оперу не составляет большого прегрешения. Но нельзя извинить тех, которые, пренебрегая мнением компетентных людей, единодушно забраковавших [в] комитете “Тараса Бульбу”, ставят на Императорской сцене плод фантазии простого любителя» [Новости и биржевая газета 1887: 3].
Корреспондент «Нового времени» также высказался негативно о московском руководстве:
«<…> все новые оперы, шедшие в Москве в истекшем сезоне (включая «Черевички»! — А. В.) были выбраны и приготовлены прежнею театральною администрациею; “Тарас же Бульба” является, напротив, первым плодом деятельности самостоятельного театрального управления в Москве. Этот первый блин вышел комом, и ясно показывает, чего можно от этого управления ожидать в будущем» [Новое время 1887/2: 3].
24 апреля / 6 мая один из влиятельных солистов московской сцены Б. Б. Корсов направил Чайковскому письмо, в котором сообщал, что А. А. Майков «увольняет ряд лучших артистов Большого театра и просил композитора написать по этому поводу министру императорского двора И. И. Воронцову-Дашкову, которому подчинялась Дирекция театра» [ЧПСС XIV. Примечание к письму № 3244: 102].
Чайковский выполнил просьбу Корсова, написав министру 28 апреля / 10 мая [ЧПСС XIV № 3244: 102], и тут же сообщил об этом певцу:
«Только что отправил письмо министру. К сожалению, я думаю, что преувеличивают то влияние, какое может оказать мое слово на этого властелина. Он был только корректен по отношению ко мне: ни тени симпатии или уважения. В конце концов — увидим! Чтоб черт побрал этого Майкова и его лавочку во главе с Кашперовым!» [ЧПСС XIV № 3245: 103].
Композитор этим не ограничился, и 13/25 мая обратился еще и к Всеволожскому, передав письмо с Корсовым:
«Многоуважаемый Иван Александрович! Майков в припадке излишнего усердия к сокращению расходов лишил московскую оперу Крутиковой (А. П. Крутикова, ведущая солистка труппы, жена Б. Б. Корсова. — А. В.). Трудно изобразить, до какой степени это тяжелая утрата для Москвы. <…> Сожалея о Московской оперной труппе, нельзя в то же время не пожалеть и о самой жертве тирании г. Майкова, которая лишилась таким образом средств для жизни» [ЧПСС XIV № 3255: 110].
О дальнейшем развитии событий Чайковского информировал П. И. Юргенсон. 1/13 июня 1887 он сообщал:
«Барцал (А. И. Барцал, режиссер Большого театра. — А. В.) все еще на месте, и только Святловская и Коровина увольнены [sic] (А. В. Святловская действительно покинула труппу, М. П. Коровина осталась. — А. В.). Майков так же сидит генералом, как будто так и следует» [ЧЮ 2 № 669: 73].
Юргенсон еще не мог знать о том, что накануне Майков сам был уволен. В личном деле Аполлона Александровича сохранилась запись:
«Именным Высочайшим Указом, данным Правительствующему Сенату, в 30-й день Мая сего года, Управляющему Императорскими Московскими театрами в звании Камергера, Действительному статскому советнику Майкову Всемилостивейше повелел быть в должности Гофмейстера Двора Его Величества» Санкт-Петербург 8 июня 1887» (РГАЛИ. Ф. 659. Оп. 3. Ед. хр. 619. Л. 20).
Новое назначение автоматически упразднило предыдущее и вновь подчинило московскую театральную администрацию Всеволожскому. Н. С. Петров направил последнему официальное письмо об этом 31 мая / 12 июня.
«Милостивый государь Иван Александрович,
По Высочайшему повелению, последовавшему в 30-й день сего мая, должности Управляющего Императорскими Московскими театрами и заведывающего репертуаром частию этих театров упразднены, и эти театры по-прежнему подчинены непосредственному ведению Директора Императорских театров.
О таковом Высочайшем повелении, сообщенном действительному статскому советнику Майкову имею честь уведомить Ваше Превосходительство. Поэтому считаю долгом присовокупить:
1. Московскому Дворцовому управлению сообщено, что за упразднением должности заведывающего репертуарной частию Императорских Московских театров откомандирование в управление этими театрами статского советника Чаева прекращается.
2. Высочайшим указом, последовавшим в 30 день мая управляющему Императорскими Московскими театрами, в звании камергера, действительному статскому советнику Майкову, Всемилостивейше повелено быть в должности гофмейстера Двора Его Императорского Величества.
Примите уверение в истинном почтении и совершенной преданности Н. Петров» (РГАЛИ. Ф. 659. Оп. 1. Ед. хр. 269. Л. 5–5 об.).
Юргенсон сообщил о том же Чайковскому в Тифлис 11/23 июня: «Майков получил по шапке, т. е. сделан гофмейстером» [ЧЮ 2 № 671: 77].
Всеволожский так отозвался на известие в послании к Н. С. Петрову:
«Не буду от Вас скрывать, что отставка Майкова обрадовала москвичей. Аполлон Александрович был тяжелый человек и нелюбезный начальник. Я даже помню, что ему не доставало винтика в голове. В противоположность мне он везде узнавал воров, а я везде вижу честных людей» (РГАЛИ. Ф. 829. Оп. 1. Ед. хр. 6. Л. 86–86 об.).
После ухода Майкова сама должность управляющего Московской дирекции Императорских театров была вновь учреждена только с появлением в Москве в 1898 В. А. Теляковского.
3. Биографические сведения (после ухода с поста управляющего Московской дирекции Императорских театров)
Еще в 1871 году, «вместе с А. Н. Островским, В. И. Немировичем-Данченко, В. И. Родиславским А. А. Майков был инициатором создания Общества русских драматических писателей и композиторов (ОРДП), которое ставило своей целью отстоять материальную, а значит в определенной степени и нравственную независимость драматурга. Со дня основания Общества и до самой своей смерти А. А. Майков занимал должность казначея ОРДП» [Хохлова 1992: 61]. Эту деятельность он и продолжил, уйдя с поста управляющего Московской дирекции Императорских театров.
Исследователь биографии и трудов Майкова О. А. Хохлова отметила еще несколько этапных событий его жизни.
«Недюжинные организаторские способности, не реализованные полностью в театре, вскоре нашли новое место приложения. В конце 1889 года он выступил инициатором проведения в Москве выставки, которая познакомила бы общество с “естественными богатствами Средней Азии, предметами привоза и вывоза и бытовыми особенностями Русских владений в Средней Азии и смежных ханств, а также Персии”» [Хохлова 1992: 64].
Открытие выставки состоялось 11/23 мая в здании Императорского исторического музея; она стала крупным событием в жизни всей Москвы.
«29 декабря 1895 года А. А. Майков за научные труды в области славянской истории и языкознания был избран в члены-корреспонденты академии наук по отделению русского языка и словесности» [Там же: 68].
«Творческая деятельность А. А. Майкова, — пишет Хохлова, — продолжалась более 50 лет, причем силы его постоянно дробились между выполнением служебных обязанностей, общественной, журналистской и собственно научной работой. Часто все они были связаны и дополняли друг друга» [Там же: 69].
Исследователь не ставила задачей рассматривать личные качества Майкова, но не могла не отметить, что его сближение с какими-либо кругами, — литературными, журналистскими, научными, — часто заканчивалось разрывом связей и разбирательствами. Она признавала ценность его трудов по истории южных славян, видя в них главный итог его деятельности.
Майков умер в Москве в октябре 1902 года. Похоронен на кладбище Покровского монастыря.
Литература: ЧПСС XIII, XIV; ЧЮ 2; Н. Г. [Городецкий Н. М.]. Московская драматическая сцена в 1885 году // Русские ведомости. 1886. № 3. (4/16 января). С. 2–3; Театр и музыка // Новое время. 1887. № 3993. (13/25 апреля). С. 3; Театр и музыка. Новая опера // Новости и биржевая газета. 1887. № 109. (23 апреля / 5 мая). С. 3; Театр и музыка // Новое время. 1887. (24 апреля / 6 мая). С. 3; Вальц К. Ф. 65 лет в театре. Л.: Academia, 1928. С. 130–132; Ланский Н. Р. Островский в неизданной переписке современников // Литературное наследство. Т. 88. № 1. М.: Институт мировой литературы имени A. M. Горького Российской академии наук, 1974. С. 596–635; Хохлова О. Н. А. А. Майков — ученый и общественный деятель. Дисс. на соискание ученой степени канд. исторических наук. Тверь, 1992; Барковец О. И., Гаевский В. М., Погожев В. П. Силуэты театрального прошлого. И. А. Всеволожский и его время / авт.-сост. и авт. предисл. А. В. Ипполитов. М.: Кучково поле, 2016.
Архивные материалы: Личное дело А. А. Майкова, управляющего конторой Императорских театров (РГАЛИ. Ф. 659. Оп. 3. Ед. хр. 619); Дело конторы Императорских Московских театров об упразднении в силу Высочайшего повеления должностей управляющего Московскими театрами и заведывающего репертуарною частию этих театров (РГАЛИ. Ф. 659. Оп. 1. Ед. хр. 269); письма и телеграммы И. А. Всеволожского к П. И. Чайковскому. 1883–1891 (ГМЗЧ. а4. № 473–493. КП 27998/538–558); письма к Н. С. Петрову от А. А. Майкова, 1886–1887 (РГАЛИ. Ф. 829. Оп. 1. Ед. хр. 9) и И. А. Всеволожского, 1885–1895 (РГАЛИ. Ф. 829. Оп. 1. Ед. хр. 6).
Редактор — А. В. Комаров
Дата обновления: 22.01.2024